Роберт Арп - Философия Южного Парка - вы знаете, я сегодня кое-что понял

Итак, обе эти интерпретации показывают, что существуют несколько уровней цензуры, которые нужно подвергнуть расспросу. С одной стороны, есть цензура, замечающая просто вульгарность и решающая, что можно, а что нельзя смотреть, базируясь на общественных нормах. Южный Парк спрашивает об этом у такой цензуры, произнося вслух запрещённые и в социальных формах непотребные вещи. Но, с другой стороны, если часть послания Южного Парка требует размышления, это будет вопрос и к телевидению — как оно может предполагаемо подавлять наше мышление. Конечно, в легкомысленности такого сорта не могут быть обвинены просто какие-нибудь родители, телекорпорации или два чудака из Колорадо, неадекватные настолько, что их не получится привлечь прямо. Это легкомысленность, какою обладали виноватые в собственном невежестве афиняне, или безответственный Эйхманн, слепо подчинявшийся приказам, это такая легкомысленность, которая предотвращает осмысливание последствий наших действий. Как и Сократ, возможно Южный Парк, а более конкретно — Кайл, предоставляют нам путь к осмыслению того, что мы по собственному разумению действительно знаем, и через самопознание вырваться из нашего легкомыслия.

Непрерывно проверяя пределы толерантности нашей культуры, Южный Парк предлагает нам исследовать, что мы действительно знаем, почему запрещены те или иные слова и действия, чего мы неосознанно вожделеем и чему мы учим наших детей.

Через свои провокации он предлагает нам задуматься о том, что на самом деле вредно и над какими проблемами мы реально должны возмущаться. Предоставление голоса всему подавляемому в нашей культуре позволяет получить отправную точку Сократовского диалога, способствующего осмыслению, анализу нами наших желаний и антипатий, становлению «хорошими». Если мы поймём через обсуждение этого сериала, что нас веселит, а что говорит нам о нашей культуре и наших желаниях, то мы заодно поймём, что не надо быть легкомысленными, грубыми, развращёнными, а надо чаще задумываться над происходящим в жизни, это поможет нам жить в ладу друг с другом и с самими собой.

В эпизоде «Толстая задница и тупая башка» Эрик Картман выигрывает 20$ от латиноамериканского Совета за свое представление относительно роли латиноамериканцев в искусстве. Далекий от всего вдумчивого осмысленного, Картман просто выступает как чревовещатель, используя собственную руку, в качестве куклы Дженнифер Лопес. «Хеннифер Хопес» поет о стремлении перебраться через границу, буррито и поцелуях со вкусом тако. Вскоре после этого, реальная Дженнифер Лопес — с Беном Аффлеком в придачу, является в Южный Парк и затевает решающее сражение со своим двойником. Бен влюбляется в куклу — руку Картмана и приключение заканчивается арестом Лопес, исповедью куклы и ее самоубийством.

«Толстая задница и тупая башка» — один из большого количества этически нежелательных, спорных эпизодов Южного Парка. Искаженный акцент марионетки Дженнифер и, по-видимому, неуемный аппетит к тако, в расовом подтексте — абсолютно непотребны, если не совершенно расистски. Контекст, в котором Картман все более и более теряет контроль над Альтер-эго своей руки, слишком несерьезен по отношению к психотическому беспорядку, который, на самом деле — не шуточное дело. Отношения Бена и куклы — пародии на Дженнифер принимают действительно тревожащий оборот, когда каждый вспоминает, что это — всего лишь рука десятилетнего Картмана, с которой у Бена, в конце концов, случился секс. В любом случае, все едва могут сдержать усмешку, размышляя обо всех этих интрижках.

И так — с большей частью Южного Парка, поскольку мы смеемся и хихикаем над всем, что выставлено неправильным и искривленным в Южном Парке, Колорадо. Но может быть нравственно неправильно — смеяться? Может не надо искать развлечения в способе, которым марионетка Дженнифер говорит свое собственное имя или множестве способов, которыми бедный Кенни был искалечен и убит? Могло ли быть что-то нравственно-извращенное в смехе над поединком калек и голодающей семьей Кошмарного Марвина? Или моральное ханжество — даже предположить, что это могло бы быть смешно?

В этой главе мы рассмотрим этику развлечений и постараемся дать ответ на вопрос — должно ли смеяться над Южным Парком?