Юрий Фролов - Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб

Несмотря на осторожность брежневских заговорщиков, кто-то из верных людей Хрущева в ЦК пронюхал о том, что на предстоящем октябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК КПСС и заседании Политбюро планируется внезапно сместить Хрущева, и дал Никите Сергеевичу телеграмму с явным намеком на готовящееся потрясение и измену в Кремле. Хрущев получил эту телеграмму за неделю до заседания Политбюро и открытия Пленума, но под влиянием успокаивающих речей Микояна и его ловкого гипнотизера не придал слишком большого значения этому предупреждению. Что и погубило карьеру Хрущева.

Так ли это было на самом деле — утверждать трудно, поскольку не располагаем на этот счет достоверными документами. Да и какие документы могут быть при организации заговора с целью свержения неугодного правителя?

Но раз есть версия о притуплении его осмотрительности, значит, нет дыма без огня. Хотя, как говорят опытные психологи, лицемерие свиты правителя — не менее опасное оружие, чем гипноз или медленно подсыпаемые яды.

В версию А.Пахомова верится потому, что есть более убедительные документы и воспоминания авторитетных людей, подтверждающие, что советские спецслужбы привлекали гипнотизеров для исполнения своих коварных замыслов. По этой причине в середине 30-х годов в поле зрения НКВД оказался всемирно известный Вольф Мессинг.

Вольф Григорьевич был выходцем из нищей еврейской семьи и прославился с молодости своими публичными выступлениями с демонстрацией телепатических сеансов. В годы Советской власти мало кто знал, что Гитлер назначил за его голову награду в 200 тысяч немецких марок, а высшее руководство НКВД пыталось привлечь его для распутывания сложных уголовных и «политических» дел. Что такое «политические дела врагов народа» в годы репрессий — нам ныне прекрасно известно. Между тем слава молодого Мессинга росла, ширилась и достигла Кремля.

Им заинтересовался сам Сталин и пригласил для знакомства и беседы. Великая честь для эстрадного актера редчайшего жанра! Сталина очень интересовали способности Мессинга, потому он и удостоил Вольфа Григорьевича своим вниманием.

В это время Мессинг гастролировал в Белоруссии. Когда он выступал в одном из гомельских клубов, к нему бесцеремонно подошли два чекиста в форме. Их поручение было чрезвычайным и экстренным. Прервав выступление, они извинились перед залом (редкая вежливость, проявленная чекистами тех лет!) и увели Мессинга. По обращению с собой Мессинг понял, что опасность ему не угрожает.

Его стремительно доставили в Москву и представили Сталину. Мессинг, по его воспоминаниям, был несколько ошеломлен, удивлен поворотом событий, внезапной встречей со Сталиным и по наивности ляпнул, увидев вождя:

— А я вас на руках носил.

— Как это на руках? — удивился такой несуразной дерзости Сталин.

— Первого мая… на демонстрации, — скомканно пояснил Мессинг.

И Сталин понял, что на демонстрации Мессинг нес его портрет. Недоразумение было прояснено.

«Разговор был долгим и „пестрым“, вспоминал Мессинг годы спустя. Сталина интересовали встречи Мессинга с диктатором Польши Пилсудским, другими тамошними руководителями, положение в той стране, которую он недолюбливал с 1920 года, когда она нанесла поражение советской конармии. Отпуская Мессинга, Сталин на прощание сказал:

— Ох и хитрец вы, Мессинг.

Вольф Григорьевич к тому моменту осмелел, пришел в себя, освоился в новой для него обстановке и непринужденно парировал Сталину:

— Это не я хитрец. Вот вы действительно хитрец!

Сказать такое в глаза обидчивому и злопамятному диктатору, пусть даже в шутку, было непозволительной дерзостью. Но эта реплика сошла Мессингу с рук, как и многие его иллюзионистские „шуточки“ в то тревожное время. Со Сталиным Мессинг встречался и позже. Вероятно, присмотревшись к нему, Сталин и поручил чекистам всесторонне проверить способности Вольфа Григорьевича на предмет его использования в системе государственной безопасности. Мессингу дали, например, такое задание, звучавшее для простого смертного фантастически: получить в Госбанке 100 тысяч рублей по. чистой бумажке, без всякого чека.

„Я подошел к кассиру, — вспоминал Мессинг, — сунул ему вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошечка на барьер. Пожилой кассир посмотрел бумажку. Раскрыл кассу. Отсчитал 100 000. Закрыв чемодан, я отошел к середине зала. Подошли свидетели, которые должны были подписать акт о проведенном опыте. Когда эта формальность была закончена, с тем же чемоданчиком я вернулся к кассиру. Он взглянул на меня, перевел взгляд на чистый тетрадный листок, насаженный им на гвоздик с погашенными чеками, на чемодан, из которого я начал вынимать тугие нераспечатанные пачки денег. Затем неожиданно откинулся на спинку стула и захрипел. Инфаркт! К счастью, он потом выздоровел“.