Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

Этот сдержанный человек, эрудит, любитель классической музыки, был одним из наиболее проницательных руководителей Абвера на Балканах во время вой-ны, штаб-квартира его располагалась в Софии. Чуткий и тонкий человек, он умел обращаться с агентами нескольких национальностей, включая советских людей. Он сумел просочиться в секретный аппарат Москвы в Греции до такого уровня, что второе лицо в подпольной греческой коммунистической партии ста-ло его агентом! Этот факт я сам непосредственно проверил, когда в 1948 году убедил «Йоханнеса Бергера», одного из бывших помощников Вагнера, затем перешедшего в подчинение СД, работать на французские службы. Он не только привел других экспертов, среди которых был один болгарский генерал, но он позволил нам воспользоваться своими контактами, которые он всегда поддер-живал с ближайшим помощником первого лица в греческой компартии.

Вагнер управлял всеми этими людьми до своего отзыва в Берлин зимой 1944 года, где ему практически удалось избежать допросов в ходе расследования покушения на Гитлера.

Превосходный знаток советского аппарата, он был среди тех, кто в 1943 и 1944 годах сомневался в том, что некто «Макс» якобы пользовался баснословным источником, очевидно близким к окружению Сталина. Он рассказал об этом Ка-нарису, так как донесения «Макса» проходили через его сеть в Софии. Вокруг адмирала была создана группа для анализа этого дела, но она смогла разве что прийти к компромиссу: «секреты» «Макса» продолжали получать и проверять, но меры предосторожности были усилены.

(«Макс», настоящее имя Фриц Каудер, был наполовину евреем. Автору так и не удалось узнать, что с ним произошло после 1945 года. — прим. автора.)

«Макс» получал удивительную информацию. Он почти в течение суток узнавал, где и когда Сталин созывал тех или иных членов Совета обороны (Ставки Верховного главнокомандующего), где он находился, какие перемещения войск происходили на советско-германском фронте.

В 60–70 % случаев эти сведения были точны. Если в Берлине некоторые агенты «Красного оркестра» в Германии могли заглядывать через плечо начальника генерального штаба, как об этом сказал однажды генерал Франц Гальдер, начальник немецкого генштаба, то «Макс», как казалось, так же умел читал все, заглядывая через плечо Сталина. Слишком красиво, чтобы быть правдой, думал Вагнер. Однако ни одно расследование не прояснило в действительности феномен «Макса».

Из того немногого, что я об этом знал, я сделал вывод, что речь шла о совет-ской дезинформации, начиная с агента, внедренного в ближайшее окружение Сталина, и который не был военным, так как «Макс» мог указать, по крайней мере, ближайший или вероятный маневр дивизии или армейского корпуса, но без каких-либо уточнений, которые наверняка отыскал бы профессиональный военный. Там были факты, но скрытые под оболочкой с неясными очертаниями. Факты заставляли поверить в глубоко законспирированного информатора, об-ладающего хорошим положением в окружении Сталина, но неясные очертания мешали определить происхождение. Кроме того, иногда были ошибки.

Если Канарис и Вагнер сомневались, то Вальтер Шелленберг, руководитель СД, разведслужбы нацистской партии, принимал невидимого «Макса» всерьез, и отвергал любые другие усилия по внедрению других агентов в высшие совет-ские сферы. Это, возможно, и было целью, к которой стремилась Москва.

Некоторые сведения были довольно точны, из-за чего советские войска неод-нократно сталкивались с немецким контрнаступлением, заранее подготовлен-ным благодаря предупреждениям «Макса». На тайной войне всегда есть жерт-вы, и Сталин был не тем человеком, который колебался бы, отправляя на бойню один полк, если это могло защитить его стратегию.

При чтении этого досье мне с очевидностью представилось, что операцию «Макс» вел Виктор Семенович Абакумов, в те годы «великий магистр» СМЕРШ, советской спецслужбы, специализировавшейся одновременно на ликвидации предателей, на тайных вооруженных операциях и на «управлении» двойными агентами, вне рамок «классических» организаций, которыми были НКВД и ГРУ.

Я здесь должен сообщить о том, что Отто Вагнер раскрыл мне весьма необычное поведение Мюллера за несколько недель до немецкого поражения. Дело было не в том факте, что он совершенно спокойно организовывал операцию «Stay Behind», а в причине его тогдашнего поведения.