Лев Сирин - Как разграбили СССР. Пир мародеров

Пару слов о милиции 1990-х. Сразу оговорюсь: для меня плохой милиционер.лучше хорошего бандита. Ибо спросить с милиционера возможность (пусть в большинстве случаев теоретическая) имеется всегда, а с преступника спрашивать некому. Разумеется, милицейское (сейчас полицейское) сообщество в России предельно закрыто, и там царствует круговая порука. Но все же...

Так вот, по моему мнению, распад Советского Союза окончательно и безвозвратно лишил население веры в милицию. Да, быть может, милиции в 1990-е пришлось тяжелее всех. Те же бандиты, которых раньше можно было запросто засадить на 15 суток, теперь могли в отместку грохнуть распоясавшегося мента. Но, господа! Люди ведь не теряли человеческий облик даже у печей Освенцима!

А что такое какой-нибудь столичный участковый 1990-х? Это в большинстве случаев необразованный провинциал, с филологическими потугами, пыхтя, от руки заполняющий протокол (кстати, еще в зависимости от собственного желания и настойчивости человека), но лучше орфографии знающий, что в протокол писать можно, а чего категорически нельзя, дабы не подставить себя, начальство, прокуратуру. И в этом вся суть среднестатистического участкового. Он ориентирован исключительно на внутрислу-жебные интриги, реже на посетителей, но он никогда впрямую не соизмеряет свой труд ни с буквой закона (которую, впрочем, умеет блестяще интерпретировать в выгодном для себя свете), ни с общечеловеческими морально-нравственными ценностями, ни тем более с собственной совестью. Я иногда с тоской смотрю западные фильмы про полицейских. Фильмы есть фильмы, конечно, но вряд ли они все поголовно приукрашивают человечность бобби и копов.

Человечности не хватает российским милиционерам! Взятый нами за пример участковый до предела аморален, по-крестьянски хитер, лжив, беспринципен, жесток, равнодушен, хамоват, криминален, мстителен. Хуже только бандиты. Всякая нестандартная ситуация, выходящая за рамки привычной для него бытовухи, напрягает участкового, раздражает, заставляет не искать решение в законах, а ориентироваться исключительно на свои внутренние ощущения, а затем эти самые законы под них подгонять. Попытаться что-то подсказать милиционеру, в чем-то его переубедить, а уж тем более приструнить, значит, стать его лютым врагом, с которым он расправится всеми подручными средствами по полной программе. (Как же неразумно и легко распределяется власть в обществе!)

Между тем современный участковый по своей миссии давно уже не Анискин, ибо вверенная ему «земля» не глухая деревня, где он провел юность и вышел в люди, а порой центр Москвы. Так нет же: и повадки, и речь, и подходы московских участковых практически не отличаются от манер и принципов работы их коллег из провинции. Вы когда-нибудь видели, чтобы милиционер предпринял хотя бы попытку разуться у вас в доме? На улицах он будет обращаться к вам, точно торговец с рынка: «уважаемый». Тон его глух, груб, раздражителен, агрессивен. Взгляд подозрителен, наполнен неприязнью, в лучшем случае равнодушием.

И если бы дело было только в чисто внешней непрезентабельности российского участкового. Повторяю, более-менее сложные ситуации участковый разрешает на свой лад. Он царь и бог в своем кабинете и на своей «земле». Задние мысли о последствиях своих действий ему чужды. Он всевластен, безнаказан, волюнтарист и самодур. Чаще всего решает дело в пользу той стороны, которая ему импонирует чисто внешне или вызывает жалость. Условно говоря, он умело повернет дело в пользу плачущей женщины, нежели в пользу уверенного в себе мужчины в очках. (Последний раздражает участкового своей самодостаточностью или просто не подходит под стереотип жертвы.) Возможна прямо противоположная ситуация. Скандальная, всхлипывающая, вечно чего-то требующая от участкового женщина может ему надоесть и в мгновение ока стать ему врагом, а спокойный, свой в доску мужик (пусть и в очках), ясное дело, всю жизнь страдает от этой стервы. И тот и другой исход нехитрой мыслительной работы в голове участкового нередко ломает судьбы людей. И самое страшное, что ничего с этим в современной России не попишешь.

Наказать милиционера простому, не обладающему связями человеку невероятно сложно. (Если, конечно, милиционер чем-то не провинился перед коллегами, и они не собрались его проучить.) Круговая порука в московской милиции, разумеется, как следствие распада СССР, не поддается никакому объяснению и оправданию [12] Майор Евсюков, устроивший кровавую бойню 26 апреля 2009 г. в столичном супермаркете «Остров», вполне мог избежать пожизненного заключения, если бы на место преступления первыми не приехали сотрудники ФСБ. Они изъяли запись видеокамер супермаркета, чем лишили смежников из ГУВД возможности оправдать действия майора Евсюкова необходимой обороной. . Добиваться удовлетворения жалобы на действия милиционера, значит, рано или поздно стать сумасшедшим кляузником, которого желательно поставить на учет в психушку.