— Кто виноват в «косяке» с монетизацией льгот?
— Разработка этой реформы началась в мою бытность министром. В 2001 году мы направили свои предложения в Минфин, но он денег не дал — счел, что слишком много запросили. Хотя на самом деле мы просили в восемь раз меньше средств, чем было потрачено. Причем мы предлагали принципиально другую мотивацию реформы. Уверен, что если бы мы пошли этим путем, все бы получилось как надо.
Я все время рассказываю простую историю про Ходжу Насреддина. Помните, тонет человек. Стоят стражники, пытаются его вытащить, орут ему: «Дай, дай руку», а он все бултыхается и тонет. Ходжа Насреддин подошел, протянул руку и сказал: «На». Все, утопающий был спасен.
При монетизации льгот нельзя было говорить гражданам: мы решили, что вам лучше получать не натуральные льготы, а деньги. Нужно было всего-навсего сказать: никто на ваши льготы не покушается. Хотите их оставить — они ваши. Но если хотите взять деньги, то условия такие-то. Больше не надо было ничего, и все бы получилось. Огромная часть людей пошла бы за деньгами, и это было бы их личным выбором.
Не вышла и реформа госслужбы, которая тоже была подготовлена. Логика простая: сначала убрать максимально возможное количество управленческих функций, перебросив их на субъектовый и муниципальный уровни, а уж потом решать, кто кем командует. Сначала подрезать функции, а потом сокращать количество министерств до 12, вместе с ними — число чиновников, и монетизировать их льготы. Ведь, скажем, расходы на содержание служебного автомобиля у многих до сих пор превышают зарплату. Несчастный «Фордик» обходится государству в 160—180 тысяч рублей в месяц — дешевле на лимузине по Москве ездить. Если предложить человеку часть этой суммы вместо автомобиля, что он выберет?
А сколько стоит содержание мощнейших медицинских центров? Почему просто не сделать человеку страховку и сказать: выбирай, где лечиться. Все говорят, ох, у них льготы, а получается с точностью наоборот: когда у тебя есть льготы по лечению, ты сидишь, работаешь, и времени добежать до врачей у тебя нет. А когда ты перестал работать чиновником, когда нужно идти лечиться, у тебя это все снимается. Выходит, что сами чиновники очень сильно проигрывают. Сделайте страховку — и все будет нормально.
— Как оказались на Кавказе?
— В правительстве Фрадкова главой Минздравсоцразвития стал Зурабов, я же должен был возглавить службу занятости. Было решено переформировать министерство, и премьер-министр пригласил меня пойти к нему советником. Я работал там чуть больше полугода, причем занимался еще и Абхазией, и Южной Осетией. Мне это было интересно, и когда полпред президента в ЮФО Дмитрий Козак пригласил меня в округ, я согласился.
Кстати, работая у Фрадкова, я еще некоторое время был министром де-факто не существующего министерства. Старое должно было ликвидироваться, поскольку здравоохранение и социальное развитие объединили, и де-юре я был главой еще не упраздненного министерства. Можно было сидеть главой ликвидационной комиссии очень долго. Так, когда я первый раз пришел в налоговую, то застал невиданное чудо: комиссию по ликвидации алкогольной службы, которая занималась ликвидацией комиссии по ликвидации прошлого варианта алкогольной службы. Сидели две комиссии и друг друга ликвидировали. И я мог спокойно сидеть, но решил, что такая работа не для меня.
В итоге с 2004 по 2007 год я проработал в Южном федеральном округе.
— Дольше, чем где бы то ни было, но не полный срок. Не срослось?
— Действительно, в 2007 году я перешел в Совет Федерации. Кстати, Дмитрий Козак тоже вскоре ушел с полпредства.
— Как вам с ним работалось?
— Это действительно умный человек, образованный. Дальше комментировать не буду...
Работа же была интересной, требующей предельного внимания: в ЮФО масса проблем и масса возможностей, замечательные люди и великолепные территории, нуждающиеся в развитии. Но возникает системная проблема: что могут полпреды президента? Поэтому мы тогда предложили два варианта: ликвидировать аппараты полпреда, потому что у них нет реальных властных полномочий, или переключить на них территориальные федеральные органы, превратив их в серьезную управленческую структуру. Отклика не нашли.
Я не берусь определять, какой вариант лучше. Ведь парадокс в чем? Среди полпредов есть много хороших, сильных управленцев, заинтересованных в развитии регионов. Приходит тот же Кириенко или Хлопонин, готовит стратегию развития региона, а прав и возможностей ее реализовать у него нет. Скажут ему: молодец, мол, помог выбить деньги нашим субъектам Федерации, министерствам, которые там будут что-то строить, ну и спасибо тебе, мы сами как-нибудь справимся. Это неправильно.
Читать дальше
