Лев Айзерман: Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?

Наступило время клипового мышления, которое

Итак, побеждает «потребность культуры в разрозненных фрагментах информации», «разложение смысла на несвязные фрагменты», «наборы фрагментов из книг». Происходит замена «эстетики прагматикой». И вообще «на место романов и поэм приходят справочники».

Сам я всю жизнь стремился научить читать медленно и не спеша вдумываться в слово писателя: «Служенье муз не терпит суеты». Увы, не всегда это получалось. И все-таки получалось. Перечитываю письмо, которое два года назад передала мне на выпускном вечере ученица: «Спасибо за то, что научили читать по-другому. Вы научили видеть то, что написано между строк, придавать значение тому, на что я бы никогда не обратила внимания. Вы научили видеть мир по-другому». А недавно мне позвонила моя ученица, профессор-китаист, из Китая. У нее только что вышла книга, где она сравнивала два текста тысячелетней давности. И она сказала мне, что, хотя то, что она сделала в этой книге, бесконечно далеко от того, что мы делали в школе, но книга эта началась именно с наших школьных уроков литературы.

Но главное все-таки в другом. Задача школы не только и не столько в передаче информации. Она учит думать, самостоятельно мыслить, по-иному смотреть на мир. А литература, уроки литературы обогащают мир чувствований, эмоциональную культуру, учат понимать язык искусства. Могут сказать: «Ну и пусть Константин Фрумкин ратует за клиповое мышление (хотя и делает это не в клиповой, а в традиционной форме связного цельного текста). Вам-то что?» Но в том-то и дело, что это не просто статья – это декларация, символ веры новой веры, жестко наступающей и на образование. Разве не по этому принципу – набора ничем не связанных фрагментов – построены многие задания ЕГЭ? Разве не этот информационный фрагментарный принцип положен в основу огромного количества книжиц с кратким пересказом классических произведений? В те самые сентябрьские дни 2010 года я купил только что вышедшую книгу «Стандарты второго поколения. Примерные программы по учебным предметам. Литература. 5–9 классы». Вот вам синтез арьергарда и авангарда.

С одной стороны, замшелые подходы к литературе. Так, вновь и вновь от учеников требуют умения «формулировать тему, идею, нравственный пафос литературного произведения». Кстати, а вы сможете определить идею «Медного всадника», «Героя нашего времени», «Войны и мира», «Тихого Дона», «Мастера и Маргариты», «Василия Теркина», «Одного дня Ивана Денисовича»? С одной стороны, «Чацкий как необычный резонер, предшественник «странного человека» в русской литературе». «Жанровое своеобразие “Мертвых душ”, его связь с “Божественной комедией” Данте, плутовским романом, романом-путешествием». Да откуда они все это могут знать и зачем это знать?

С другой стороны: Фонвизин «Недоросль» (фрагменты), Грин «Алые паруса» (фрагменты), Шекспир «Гамлет» (сцены), Дефо «Робинзон Крузо» (фрагменты), Гёте «Фауст» (фрагменты), Экзюпери «Маленький принц» (фрагменты), Марк Твен «Приключения Тома Сойера» (фрагменты), Катаев «Сын полка» (фрагменты). Ну как можно хоть что-нибудь говорить о «Гамлете» по отдельным сценам? И почему «Маленький принц» в фрагментах, когда его с удовольствием читают целиком? Я уже не говорю о том, что хотя слово это – фрагменты – не стоит рядом с «Евгением Онегиным», «Героем нашего времени» и «Мертвыми душами», сплошь и рядом о них школьники судят по этим самым фрагментам, а то и по кратким пересказам. И, конечно, дело тут не только в уроках литературы.