Лев Айзерман - Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?

«Равенство дара души и дара глагола – вот поэт». Эти слова Марины Цветаевой, но и к читателю относятся. Постижение глагола невозможно без дара души. А потому на уроках литературы мало дать знания о глаголе, прежде всего нужно пробудить дар души («глаголом жги сердца людей») – способность и потребность откликнуться на зовы мира и времени. Пробуждая в юных духовную жажду, учитель-словесник утоляет ее. Пробуждает, утоляя, и утоляет, пробуждая.

Встречаясь в мае 2010 года с выпускниками педагогических институтов, председатель Комитета Совета Федерации по образованию Хусейн Чеченов сказал им: «У вас тяжелая миссия – противостоять не только оскуднению в знаниях, но и оскуднению в душах». Это очень точно сказано. Причем оскуднение в знаниях – это не только их количественное уменьшение, но прежде всего их выхолощенность.

Но вот наступил апрель 2010 года, и с ним пришло шестичасовое «городское сочинение по литературе». Не буду говорить сейчас ни о нелепой процедуре его проведения, когда учитель, который учил ребят, не может ни в класс войти, ни сочинения читать, ни о надуманной системе оценок по 15-бальной системе. Это все прививка оценочной системы ЕГЭ. Будем говорить о существе – о темах.

Тем – пятнадцать. И с формальной стороны придраться к ним вроде бы трудно: все четко, ясно, однозначно, без тех завихрений и выкрутасов, которыми прославились печально известные 500 тем. Но подойдем к темам 2010 года не формально, но сущностно.

Вот две темы, в которых нужно обратиться к «Горю от ума» А. С. Грибоедова:

Прежде всего не могу не сказать об объеме как этих, так и всех остальных тем. Объем сочинения десятиклассника – 5–6 тетрадных страничек. Но при таких обширных темах (по этим вопросам в учебнике – десятки страниц) ученик в лучшем случае может лишь обозначить самые общие соображения.

Но дело не только в этом. В этих сочинениях ученики пишут то, что о комедии Грибоедова писали мы в 1945/46 учебном году, когда в восьмом классе изучали «Горе от ума»: разоблачают фамусовское общество и восторгаются Чацким.

Но с тех пор прошло много лет. И каких лет! «Чему, чему свидетели мы были!» И сколько было за это время спектаклей по грибоедовской пьесе. Какими непривычными были Чацкий – Сергей Юрский, Молчалин – Кирилл Лавров, Софья – Татьяна Доронина в постановке Георгия Товстоногова на сцене БДТ. И сколько писали и сегодня пишут о самой комедии.

Вот читаю я статью, а потом и книгу А. Баженова о том, что Чацкий «вне традиций, вне русской культуры. Чацкий, декларирующий свою любовь к народу, в жизни будет только туристом, наблюдающим Россию из окна кареты, и в русской деревне будет только дачником». Вот публикуют давно, в 1955 году в Ташкенте написанную статью Александра Солженицына «Протеревши глаза». Солженицын еще более суров по отношению к Чацкому: «Да, Чацкий незауряден острым умом, но незауряден и бессердечностью».

Сам я так не думаю. Ну что же, тем интереснее вести теперь уроки по «Горю от ума»: есть о чем подумать, поспорить. А совсем недавно в «Вопросах литературы» была напечатана большая статья Б. Голлера «Горе от ума в меняющемся мире» (статья эта признана была одной из лучших за 2009 год). И сколько там интересных поворотов. Так, к примеру, сопоставляя речи Чацкого и Фамусова, автор статьи убеждает нас в том, что Фамусов – «сам бывший бунтовщик. Но тот, который смирился». И все это интересно читать. А сочинения школьников – нет. Они обречены на канон «давно минувших дней».

Обо всем этом в учебнике десятки страниц, а в самих произведениях – сотни, если, конечно, ученики читали эти произведения. И что тут можно написать на 5–6 страничках школьной тетради? Или показать знание кратких пересказов, сборников готовых сочинений, учебников, интернетных наработок? Что дают сочинения на эти темы? Ведь в них нет места для собственных мыслей. Они свидетельствуют о том, что ученик выучил (или списал), а не о том, чему он научился.