Елена Филиппова - Взятка. Победит ли коррупция Россию?

В суд ногой — в карман рукой.

В суд пойдешь — правды не найдешь.

Возьми на калачи, да только делом не волочи!

Вор виноват, а подьячий мошне его рад.

Всяк подьячий любит калач горячий.

Дари судью, так не посадит в тюрьму.

Дарить было не мало, да денег не стало.

Дело правое, да в кармане свербит.

Для того дело тянется, что виноватый нравится.

Добр дворянин, что ездит не один (а с приносом).

За правду плати и за неправду плати.

За тем дело стало, что за ним приданого мало.

Закон — дышло: куда хочешь, туда и воротишь.

Заступить заступил, а пять рублей слупил.

Земля любит навоз, лошадь овес, а воевода (или судья) принос.

Когда бы взял за дело, так бы и брюхо не болело.

Лошадь с волком тягалась — хвост да грива осталась.

Не судись: лапоть дороже сапога станет.

Не тягайся — удавишься.

Не ходи в суд с одним носом, ходи с приносом!

Неподмазанное колесо скрыпит.

Подьячий любит принос горячий.

Помути бог народ — накорми воевод!

Поплатись за правду, поплатись и за неправду!

Просьбы не докуки, как не пусты руки.

С переднего крыльца отказ, а с заднего — милости просим!

Судье полезно что в карман полезло.

Тяжба — петля; суд — виселица.

Тяжбу завел — стал гол как сокол.

Что черно, что бело, вызолоти — все одно.

Спасибо вам, что сохранили печальную память нашей истории, великий исследователь русского языка, датчанин Владимир Иванович Даль!

При Петре приказы были разогнаны, им на смену пришли коллегии. Впрочем, оказалось, что хрен редьки не слаще. Просто теперь чиновников на душу населения в стране стало гораздо больше. С жалованьем у них была все та же проблема, взятки официально уже запрещались — больше никаких посулов, поминок или почестей! Петр Великий в декабре 1714 года издал указ о борьбе со взяточничеством. Царь был строг, яростен и своеволен. Ему ничего не стоило отправить мздоимца на плаху. Отправил же птенцов гнезда Петрова? Не посчитался с тем, что выпестовал их и сам дал им высокие должности. Например, Алексея Новикова. Издал указ и даже не поперхнулся.

Только смотрел из окна Ревизион-коллегии и дергал правой щекой — гневался. А уж о каких-то «чужих» и вовсе не думал. Вот дело глуховского коменданта Волкова. Того вовсе было велено не предавать земле:

«За оное воровство велите его яко злодея на площади, или на болоте, казнить смертию и труп его в землю не хоронить (но чтоб лежал поверх земли видим всем) до самой весны, пока большой теплоты не будет». [6] Письма и бумаги императора Петра Великого: В 12 т. СПб.; М.; Л., 18871975. Т. 12.

И лежал этот труп, лежал, вызывая содрогание в чиновничьих умах. Не одна голова слетела с плеч за время царствования Петра. Безжалостно расправлялся они с нуворишами, и с представителями древних родов. Занимающего высокий пост князя Гагарина (кстати, по обвинению позднее казненного Алексея Новикова) велел отправить на виселицу. Не спасли ни знатность, ни богатство. А кого не казнил, сажал на «чепь», как пса. И сидели на «чепях» провинившиеся губернаторы, сенаторы и прочие высокопоставленные лица. Но лучше-то все равно не становилось!

Чиновники трепетали, дрожали и ждали опалы.

А жить красиво все равно хотелось. И новорожденная русская бюрократия стала вести двойную жизнь, то есть, как вы все правильно меня сейчас поняли, — не на одну зарплату. Вот вам, пожалуйста, первые наши отечественные оборотни — лебезящие перед начальством и жадно набивающие собственный карман, если никто не видит. Все худшее, что было в приказах, перешло и на коллегии — та же волокита, то же стремление нагреть руки на чужой беде, то же взимание мзды за любую мелочь. В одном из указов Екатерины есть такие слова:

«Сколько не предписано законов с угрожением наижесточайших штрафов, но вскоренившаяся междоусобная наглость и самовольство не истребляются, что главнейшее зло обществу; ибо сильный бессильного, богатый небогатого, кто с кого может, тот того и разоряет». [7] Цит. по: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М.: Прогресс, 1995. Т. 3. С. 268.

Как велись дела в коллегиях, а затем в судах, палатах, канцеляриях и прочих присутственных местах, — об этом написаны тысячи страниц. Собственно, чуть ли не вся русская литература XIX века повествует о злоупотреблениях, взятках и вымогательствах. Как живые встают перед нами герои Гоголя, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина.