Алексей Чичкин - Анатомия краха СССР. Кто, когда и как разрушил великую державу

Черненко инициировал также больший уровень кооперации в рамках СЭВа и, в частности, прекращение начатой в брежневский период обструкции «чаушесковской» Румынии в рамках трубопроводных, интеграционных проектов и приоритетов в сфере кредитования. Этим вопросам было посвящено совещание глав государств и правительств стран — членов СЭВ в Москве в июне 1984 г. Его главные решения: обеспечение более достоверной и «дееспособной» координации интеграционных планов с обязательным учётом национально-экономической специфики; пролонгация технологических и общеэкономических связей между отраслями и предприятиями стран-членов СЭВ на 15–20 лет; составление и реализация перспективных межотраслевых балансов в рамках СЭВа. Черненко настоял и на том, чтобы сотрудничество СССР с другими странами-членами СЭВ не было «подвязано» к позиции этих стран в отношении действий СССР в Афганистане, советско-китайских и советско-албанских отношений (подробнее см., напр.: «Вопросы экономики» 1984. № 8).

Важным содержанием «перестройки по Черненко» стали комплексные мероприятия по исправлению хрущевских действий в отношении Сталина и, косвенно, — в отношении Китая и Албании. И дело здесь не только в том, что русскоязычные радиопередачи КНР прекратили глушить, а Албании — стали подвергать менее мощному глушению («заглушали» Пекин с Тираной в СССР с 1962 г.).

По инициативе К. У. Черненко в КПСС в 1984-м были восстановлены исключенные из из партии при Хрущеве В. М. Молотов, Л. М. Каганович и Г. М. Маленков. Причем новый партбилет Молотову вручал сам Черненко. По свидетельству очевидцев, да и судя по стенограмме их краткой беседы, престарелый Молотов, получив этот документ, спросил генсека ЦК: «А за что меня исключили из партии?».

Черненко виновато ответил: «Я Вас, Вячеслав Михайлович, не исключал». Молотов быстро отчеканил: «Это — не ответ для руководителя партии».

Пожал Черненко руку и столь же быстро вышел из его кабинета. Видимо, Молотов рассчитывал на прямое «антихрущёвское» заявление Черненко, а тот не решился на открытое разглашение своих планов…

По имеющимся данным, к 9 мая 1985 г. готовилось возвращение Волгограду названия — Сталинград: первичные документы по этому вопросу были подписаны Черненко. Вдобавок, уже в четвертый раз готовилось постановление ЦК КПСС «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950-х — начале 1960-х гг. при оценке деятельности И. В. Сталина и его ближайших соратников». Постановление намечалось опубликовать в канун 40-летия Дня Победы и на должном уровне отразить в докладе Черненко по случаю этой даты, но он умер в начале марта 1985-го…

Отметим и то, что в СССР в «черненковский» период была приглашена и проживала до осени 1986-го Светлана Аллилуева. По некоторым данным, весной 1984-го она получила краткое письмо от Черненко, в котором он отметил, что «в связи с предстоящим восстановлением справедливости в отношении памяти и наследия И. В. Сталина, Вы, его дочь, должны быть в этот момент на его и своей родине, на мой взгляд…». По прибытии в начале ноября в СССР С. Аллилуева на пресс-конференции утверждала, к примеру, что она «на Западе ни одного дня не была свободной», и все её негативные высказывания и публикации в отношении И. В. Сталина «делались под давлением и по принуждению транснациональных сил и эмиссаров иностранных спецслужб» (см., напр.: http: //www.hrono.info/biograf/bio_a/allil_svet.html).

Однако Черненко не решился вернуть в высшее руководство СССР и КПСС А. Н. Шелепина, одного из самых активных сторонников «реабилитации» Сталина и автора проектов соответствующих постановлений ЦК в 1966 и 1969 гг.

Видимо, не только Черненко опасался куда большей известности и популярности Шелепина (в том числе в Китае), который, вдобавок, был моложе Черненко и мог быстро выйти на первые роли.

В 1984 г. по поручению К. У. Черненко проводилась работа по подготовке комплексной программы экономических реформ, подчеркнём, с акцентами на экономические дискуссии последнего сталинского пятилетия и на подытоживающую те дискуссии книгу Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.). Подтверждением тому являются, например, публикации ученых-экономистов в журнале «Экономические науки» во втором полугодии 1984 г. Причем в № 11 того журнала впрямую было сказано о научно-практической значимости экономических дискуссий конца 1940-х — начала 1950-х гг. и упомянутой работы Сталина — впервые после 30-летнего забвения той книги.