Николай Гоголь - Выбранные места из переписки с друзьями

Эта рукопись дошла до нас в двух копиях, которые хранятся ныне в Центральной научной библиотеке АН Украины в г. Киеве. Описание сборника см.: Петров Н. И. Новые материалы для изучения религиозно-нравственных воззрений Н. В. Гоголя//Труды Киевской Духовной академии.— 1902.— Т. 2.— Кн. 6.

Воспоминания протоиерея И. И. Базарова // Русская старина. — 1901. — № 2. — С. 294.

Русский архив. — 1900. — № 4. — С. 534.

Парк в Дрездене.

Сочинения и переписка П. А. Плетнева. — Спб., 1885. — Т. 3. — С. 732.

Русская старина. — 1883. — № 3. — С. 554.

Биография Святогорца, письма его к друзьям своим о Святой Горе Афонской, доныне не изданные, и келейные записки. — М., 1883. — Т. 3. — С. 68-69.

Нилус С. Святыня под спудом. Тайна православного монашеского духа. — Сергиев Посад, 1911. — С. 81.

Шенрок В.И. Материалы для биографии Гоголя. — М., 1897. — Т. 4. — С. 828.

Матвеев П. Гоголь в Оптиной Пустыни // Русская старина. — 1903. — № 2. — С. 303.

Русский архив. — 1885. — № 6. — С. 311. 19

Соколов Л. Епископ Игнатий Брянчанинов. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения. Ч. 2. Приложения. — Киев 1915. — С. 121.

Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Т. 1: Аскетические опыты. — Спб., 1905. — С. 253, 255.

См.: Богданов Д.П. Оптина Пустынь и паломничество в нее русских писателей // Исторический вестник. — 1910. — № 10.

<���Бухарев А.М.> Три письма к Н.В. Гоголю, писанные в 1848 году. — Спб., 1860. — С. 138-139.

Тверские епархиальные ведомости. — 1902. — № 5. — 1 марта. -С. 138-139.

Там же. — С. 137, 138.

весной — летом 1845 г.

Подразумевается паломничество в Иерусалим, которое Гоголь совершил в начале 1848 г.

Гоголь опасался умереть от морской болезни, которой всегда страдал. В письме из Неаполя от 7 декабря н. ст. 1847 г. он признавался М. П. Погодину: «…Замирает малодушный дух мой при одной мысли о том, какой длинный мне предстоит переезд, и все почти морем, которого я не в силах выносить и от которого страдаю ужасно»; оттуда же Гоголь писал и Н. Н. Шереметевой: «Отправляться мне приходится во время, когда на море бывают непогоды, а я бываю сильно болен морскою болезнью даже и во время малейшего колебанья». Прибыв на Мальту, Гоголь сообщал А. П. Толстому 22 января н. ст. 1848 г.: «Рвало меня таким образом, что все до едина возымели о мне жалость…»; и на следующий день А. М. Виельгорской — «Если бы еще такого адского состоянья были одни сутки, меня бы не было на свете».

По предположению Н. С. Тихонравова, поддержанному современными исследователями, написано в начале июля 1845 г. Публикация «Завещания» вызвала многочисленные нарекания в адрес Гоголя даже со стороны безусловных поклонников книги. 7 февраля 1847 г. А. М. Виельгорская писала ему из Петербурга: «…вообще все хвалят ваши письма, но не одобряют «Предисловия» и особенно духовного завещания, видя в нем, как они говорят, «уничижение паче гордости». Признаюсь вам откровенно, я сама сожалею, что вы напечатали ваше духовное завещание, не оттого, что оно мне не нравится, но оттого, что оно не может понравиться публике и что она не может понять его» (Переписка Н. В. Гоголя: В 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 232). Князь П. А. Вяземский, разбирая «Выбранные места…», указывал: «Иному в этой книге, как, например, завещанию, не следовало бы войти в состав ее. Что разрешается мертвому, то может быть превратно перетолковано в живом» (Вяземский П. А. Эстетика и литературная критика С. 179).

Исследователи отмечали литературный характер «Завещания». При переиздании книги Гоголь намеревался заменить его письмом к В. А. Жуковскому от 10 января н. ст. 1848 г. под названием «Искусство есть примирение с жизнью».

В письме к матери от 25 января н. ст. 1847 г. Гоголь так объяснял ей и сестрам причины, побудившие его напечатать свое завещание: «Завещание мое, сделанное во время болезни, мне нужно было напечатать по многим причинам в моей книге. Сверх того, что это было необходимо в объясненье самого появленья такой книги, оно нужно затем, чтобы напомнить многим о смерти, о которой редко кто помышляет из живущих. Бог недаром дал мне почувствовать во время болезни моей, как страшно становится перед смертью, чтобы я мог передать это ощущение и другим. Если бы вы истинно и так, как следует, были наставлены в христианстве, то вы бы все до единой знали, что память смертная — это первая вещь, которую человек должен ежеминутно носить в мыслях своих. <���…> По тех пор, покуда человек не сроднится с мыслью о смерти и не сделает ее как бы завтра его ожидающею, он никогда не станет жить так, как следует, и все будет откладывать от дня до дня на будущее время».