Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)

Фото: ИТАР-ТАСС

Без его фильмов не обходится ни один праздник. Все телеканалы наперебой показывают картины Леонида Гайдая: «Бриллиантовую руку», «Операцию Ы», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть» и другие. И хотя легендарного режиссёра-фронтовика давно нет с нами, память о нём живёт. И подтверждение тому – открытие мемориальной доски на доме, где жил Леонид Иович. Поклонники его творчества пришли сюда, чтобы ещё раз почтить память режиссёра. Народный артист России Дмитрий Харатьян и вдова режиссёра Нина Гребешкова открыли мемориальную доску.

Фото:

В Российской Академии Художеств открылась персональная выставка, посвящённая 95-летию действительного члена ВАХ, скульптора Николая Багратовича Никогосяна. Творчество мастера уже давно получило признание: он народный художник СССР, лауреат Госпремии СССР, автор ряда выдающихся произведений монументальной скульптуры и целой галереи портретов своих современников.

Особое место на этой выставке занимают отобранные самим автором портреты его друзей-художников: В.В. Почиталова, М. Митурича, Д.А. Шмаринова, М. Сарьяна, критика А. Каменского и др.

Cоветская власть нравственно надорвалась в тот момент, когда выяснилось, что немалая часть её образованных граждан мечтает жить за границей.

Об истомлённых дефицитом и очередями бедолагах и о жертвах анкеты, кто, по выражению Бабеля, не видел себе ходу, речь не идёт. Я имею в виду вполне безупречных и вроде бы неплохо устроенных трудящихся, зачастую принадлежащих к элите советского общества. Куда шли учиться дети тогдашнего руководства? Правильно, в МГИМО, в Академию внешней торговли, в прочие высшие учебные заведения, так или иначе ориентирующие своих выпускников на работу за рубежом. Куда стремились устроиться на работу молодые специалисты самого разного профиля? Совершенно верно, в ведомства и системы, так или иначе осуществляющие экономическую, культурную и всякую иную деятельность за пределами любимой Родины.

Если вдуматься, в этом ощущался какой-то саркастический парадокс: за особую преданность Родине, а также делу коммунистической партии проверенный товарищ вознаграждался возможностью поработать в чужой стране, коммунизму чаще всего откровенно враждебной.

Я много лет служил в большой и славной газете, так вот верхом профессиональной карьеры почти все её активные сотрудники, кроме тех, кто грезил о литературном поприще, считали возможность отправиться за границу на максимально долгие годы в качестве собственного корреспондента.

Даже не знавшие ни одного иностранного слова ревнители партийной линии из числа провинциальных аппаратчиков позволяли себе за рюмкой разоткровенничаться:

- Хочется всё ж таки поработать за рубежом!

Свою заветную мечту эти борцы за благо отечества осуществляли, как было замечено, в судьбах своих детей, которых изо всех сил продвигали на стезю, максимально далеко уводящую от родных осин.

Как же сложилась такая анекдотически противоречивая ситуация? Почему не вполне лояльному к начальству сотруднику намекали, что работать за границу он никогда не поедет? Кто-то из таких потенциально невыездных профессионалов остроумно ответил на такое предупреждение:

– Вы меня Родиной не пугайте!

Однако пугали. И что характерно, пугают и теперь. Правда, не в официальных кабинетах, а всё больше в дружеских застольях, а также в радио- и телеэфире. Разворачивают свою идеологию в том смысле, что страна э т а для нормальной жизни совершенно не пригодна, а потому всякий уважающий себя человек, понимай, обеспеченный и в завтрашнем дне уверенный, должен рвать отсюда когти.

Я никогда не был квасным патриотом. Более того, закрытость границ, невозможность "по прихоти своей скитаться здесь и там" всегда были драмой моей жизни. Однако в самые непроходимые годы железного занавеса я до скандала спорил с теми друзьями и знакомыми, кто считал, что жить в нашей стране – значит попусту терять драгоценное время бытия.

Допускаю, что и сейчас бывают такие основания. Право каждого отдельного человека находиться там, где ему оптимально благоприятно, представляется мне священным и, как выражались некогда, неотчуждаемым. Тем не менее я начисто не принимаю эту тенденцию: получив в своей стране прекрасное образование, обретя в ней материальное благосостояние, чтобы не сказать богатство, объявлять её прорехой на человечестве, недостойной твоего обитания. Или в крайнем случае достойной, как метко выразилась одна дама-социолог, лишь проживания вахтенным методом – отбыл смену, полгода или год, срубил бабки и отбывай в благословенные края, где, по выражению писателя, «первоклассные озёра, гористый воздух и сплошные французы».