— Никогда! Я их язык плохо понимаю и от этого сильно раздражаюсь. Я либо до всего дохожу сам, либо звоню за советом друзьям.
— В самый драматичный момент ваш герой начинает бриться. Почему?
— А как вы думаете, человек в критической ситуации что должен делать? Думаю, психологически оправдано, что он начинает бриться. Он делает то, что делал бы в нормальной ситуации. Он же не супергерой, обычный человек, как мы с вами. Это знак самому себе — спокойно, парень, еще не все потеряно, еще можно спастись.
— Эпизод шторма и другие снимались в знаменитом комплексе искусственных водоемов на мексиканском побережье Тихого океана, где снимался «Титаник» Кэмерона. На экране — полное ощущение реального шторма. А на съемках оно возникало?
— Еще как! Поразительное чувство. Очень помогало. Я живо представлял себе, каково это в реальности на суденышке с пробоиной, да еще ночью. Человек как песчинка в яростном, кипящем океане.
— Наверное, вы прибегали к помощи дублеров?
— Конечно. Я этого не скрываю и не стыжусь. Когда мне было 25 лет, я бегал, прыгал и стремился все трюки делать сам. Сегодня мне это затруднительно. Наверное, я что-то смог бы сделать и сейчас, но это несет определенный риск, и продюсеры на это никогда не пойдут. Что меня доставало на съемках — что я все время был промокший до нитки. Чуть обсохну, меня тут же по команде режиссера из шланга поливают. Гадкое, депрессивное состояние. Себя становилось очень жалко.
— Вы любите парусный спорт, плавание на яхте?
— Я вырос вблизи воды, в Санта-Монике. Много времени проводил у океана. Любил плавать, занимался серфингом. Но никогда не ходил сам на яхте в открытый океан. За исключением случаев, когда друзья приглашали в гости на их яхты и мы вальяжно курсировали вдоль берега. Я плавал на яхтах в самых разных местах — в Калифорнии, Квебеке, Момбасе, у острова Каталина в Карибском море. Но никогда сам не управлял яхтой и никогда не попадал в шторм. Так что опыт моего героя по выживанию в одиночку на хрупкой яхте оказался для меня совершенно новым. Мне пришлось многому учиться. Джей Си очень помогал, помогали и консультанты-мореходы, приглашенные на картину.
— Истории выживания одиночек, оказавшихся наедине с дикой природой, всегда волновали людей, начиная, наверное, с «Робинзона Крузо». По экранам прошли такие заметные ленты на эту тему, как «Изгой» с Томом Хэнксом и «Жизнь Пи». Для вас было важно не повторяться?
— Я, наверное, кого-то обижу в Голливуде. Но я не видел этих фильмов. Я вообще практически не хожу в кино. Когда мы снимали нашу картину, «Жизнь Пи» как раз выходила в кинотеатры. Но я не стал смотреть. Зачем? Чтобы сравнивать? Ага, это уже снято, а вот то очень зрительно похоже, так что, нам надо переписывать сценарий? У нас своя, уникальная, поразительная история, и мы сосредоточились на ней, чтобы рассказать максимально точно.
— Интересно, что в этом году вышло еще два громких фильма про американцев-одиночек, рискующих жизнью в самом враждебном природном и социальном окружении, — «Гравитация» и «Капитан Филлипс».
— Вы хотите спросить, видел ли я их? Нет, не видел. Но я знаю, что это крупнобюджетные проекты, осуществленные в Голливуде. Наш фильм отличается тем, что у нас был очень скромный бюджет (по неофициальным данным, порядка 9 миллионов долларов. — «Итоги») и совсем немного спецэффектов. Но если переводить разговор в более широкую плоскость и спросить себя, почему сегодня вдруг такой бум фильмов про опасную игру со смертью, то вот мое мнение. Сегодня зыбкое и тревожное время. Человеку трудно найти опору, ногой нащупать твердь. Поэтому так привлекают истории про выживание смелых и выносливых людей, которые не теряют оптимизма и веры в спасение в самых безнадежных условиях.
— После съемок ваше отношение к яхтам не изменилось?
— Конечно, я никогда в одиночку не отправлюсь в плавание. Хотя этого, между прочим, не делал и до съемок.
— Вы знаете, что в России картину переименовали из «Все потеряно» в «Не угаснет надежда»?
— Неужели?! Это, видимо, отражение русской ментальности.
— Вы в реальной жизни не попадали в ситуацию, грозящую смертью?
— Семь лет назад мы с женой летели из Санта-Фе, штат Нью-Мексико, в Санта-Розу в Калифорнии. Дело было вечером, часов в десять. Самолет частный, небольшой Learjet. Почему-то оба двигателя одновременно заглохли. Примерно девять минут мы быстро снижались. За эти минуты мозг лихорадочно перебирал возможные варианты того, что может произойти. И самый реальный — катастрофа. Где мы упадем? Выживем ли? Было темно, летели над пустыней. Я пытался смириться с мыслью о смерти. Выпали кислородные маски. Мы с женой сидели молча, не глядя друг на друга. И вдруг один двигатель — о, чудо! — заработал. Были и другие случаи. Однажды я ехал верхом на лошади в горах и заблудился. Быстро стемнело и сильно похолодало. Сил уже не было, но все же с трудом, через несколько часов, весь продрогший, я нашел дорогу к жилью. В такие мгновения жизнь пробегает в твоем сознании, и ты невольно подводишь итоги.
Читать дальше
