Максим Акимов - Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования

И именно за это так ненавидят Сталина на западе. Сталина ненавидят не за то, что он уничтожал русских/советских, а за то, что он не позволил их уничтожить, ведь согласно планам операции «Немыслимое», как и планам последующих операций, которые должны были осуществиться уже с применением ядерного оружия, американцы и англичане рассчитывали начать такую войну, которая в течение первых же недель, а желательно дней обеспечивала бы уничтожение минимум 65 миллионов русских, ломая всякую вероятность возрождения России как мировой или даже региональной державы.

И как же цинично звучат обвинения в адрес Сталина, в которых ему все хотят попенять за то, что будто бы он «уничтожал свой народ»! Вот ведь защитнички-то нашлись, радеющие о советском народе — американцы и англичане, которые и распространяли в течение долгих лет очернительские мифы о Сталине, приписывая ему всевозможные грехи. Именно эти защитнички, американцы с англичанами, и мечтали уничтожить русских на корню, физически истребить русский народ, чтоб он больше не являлся фактором политики, фактором истории. Сколько сил они потратили с целью организации этого уничтожения, сколько всевозможных «операций» они предприняли, и если бы Сталин не проявлял свою жесткость, если бы у руля страны в этот, быть может, самый роковой момент нашей истории оказался мягкотелый человек, Россию превратили бы в подобие тех стран, которые были разорены и разграблены англосаксами, только нас ждала бы еще более кошмарная участь, каждый из наших крупных городов мог бы стать Хиросимой. А те самые пресловутые сталинские репрессии на самом-то деле сохранили десятки, а то и сотни миллионов жизней, ведь благодаря стараниям Запада в СССР готовился не один заговор, а множество провокаций, под нас делали массу подкопов, мечтая, что страна обвалится. И я повторю еще раз одну из самых ключевых мыслей данной главы, и могу воспроизвести ее многажды: Сталина ненавидят не за то, что он уничтожал советский народ, а за то, что он не дал его уничтожить, к тому же создал условия, чтоб русский народ увеличил свою численность, как и прочие народы СССР, чтоб государство нарастило свой потенциал и обороноспособность.

Но нынче, и особенно в девяностые годы, из-за океана все звучат голоса «правозащитников», все слышны радения за русский народ и прочие народы СССР, «настрадавшиеся из-за Сталина». Какая же нежная забота о нашей с вами жизни, как переживали-то и переживают за нас, вы поглядите, как горевали о «миллионах, замученных Сталиным»!

А ведь в описываемый мной период середины сороковых годов можно вспомнить немало борцов за судьбы русских, к примеру, американского танкового генерала Паттона. Он истерически требовал не останавливаться на Эльбе, а не мешкая двигать войска США через Польшу и Украину к Сталинграду, дабы закончить войну там, где потерпел поражение Гитлер. Сей Паттон называл русских «потомками Чингисхана». Черчилль, в свою очередь, тоже не отличался щепетильностью в выражениях. Советские люди шли у него за «варваров» и «диких обезьян». Короче, «теория недочеловеков» не была немецкой монополией.

Но в самый разгар разработки плана «Немыслимое» англичане и американцы с удивлением узнают, что маршал Жуков по приказу Сталина буквально за день до планируемого начала войны внезапно изменил дислокацию войск. Это было решающим фактором, сдвинувшим чашу весов истории — приказ войскам англосаксов отдан не был. Взятие считавшегося неприступным Берлина показало мощь Советской армии, и военные эксперты врага склонились к тому, чтобы отменить нападение на СССР, поскольку его успех был не только неочевиден, но почти нереален, пока у руля находился Сталин.

Дело в том, что Сталин тщательно отслеживал ситуацию и, получив сведения от разведчиков, в том числе от членов так называемой «Кембриджской пятерки», отдал Жукову приказ перегруппировать военные силы, укрепить оборону и детально изучить дислокацию войск западных союзников.

Но все это стало возможно благодаря тому, что мы взяли Берлин. Берлинская операция стоила нам больших жертв, потому впоследствии, особенно в перестроечные и постперестроечные времена, находилось немало критиков-умников, которые заявляли о том, что Берлин можно было бы вообще не брать или, по крайней мере, повременить с этим. На самом же деле промедление было смерти подобно, союзники только и ждали, чтоб русские дали слабину, промедлили, продемонстрировали свою усталость и истощенность, именно на этот фактор и был рассчитал план «Немыслимое». К тому же на Сталина и на наших военных старались подействовать методом психологического подавления, союзники всячески стремились доказать нам свое превосходство в воздухе, продемонстрировать то, как легко они смогут стереть с лица земли наши города, надеялись посеять панику или, по крайней мере, опаску, надеялись «прощупать нас», и коль мы хоть чуть дали бы эту слабину, они тут же набросились бы, начали спланированную операцию, перебросили на новый фронт немецкие дивизии, вооружили бы венгров и поляков, а главное, начали массированные бомбардировки наших городов, принялись бы уничтожать все то, что чудом уцелело от немецкого нашествия.