Казалось бы, можно порадоваться: разрешена давняя проблема, раскрыта величайшая тайна, наши знания стали полнее и т. д. Увы, не все так просто. Концепцию Суворова критикуют разные люди: одни исполняют госзаказ (не может признать наша власть, что является правопреемником государства, готовившего завоевательную войну); другие не могут примириться с тем, что их привычную, еще недавно общепринятую концепцию, которую они лет сорок преподавали в вузе, приходится пересматривать; третьих возмущает сам факт: человек, не окончивший истфак, не защитивший диссертацию и, следовательно, не принятый в наш “цех”, смеет покушаться на нашу вотчину! Честно говоря, никто из этих людей не вызывает у меня ни малейшего сочувствия. Сочувствие вызывают совсем другие люди.
Пару лет назад на местной радиостанции я услышал интервью с ветераном Великой Отечественной. Тот сетовал, что очень трудно стало разговаривать о войне с современной молодежью из-за того, что “мерзавец Суворов выпустил книгу”. Вот над этим стоит задуматься.
Многие годы мы верили, что война была справедливой, что мы спасли от фашизма не только свою страну, но и весь мир, что нападение Германии было вероломным. И вдруг какой-то перебежчик, предатель (иначе его не назовешь) утверждает, что Советский Союз — агрессор, стремившийся покорить всю Европу (точнее, ее советизировать). Пишет Виктор Суворов намеренно провокационно, ему принадлежит чудовищная (действительно, чудовищно-несправедливая) фраза: “Война, которую коммунисты почему-то называют Великой и Отечественной”. Сколько людей восприняли это как чудовищное оскорбление, как плевок в память о погибших защитниках Отечества. К тому же книги Виктора Суворова стали выходить в эпоху всеобщих разоблачений, “переписывания истории”, когда наши люди впервые узнали, что Молотов подписывал с Риббентропом секретный протокол, деливший сферы влияния двух хищников, что советские и немецкие танки прошли победным маршем по покоренному Бресту, а немецкие летчики и танкисты еще в двадцатые годы учились воевать на советских полигонах. Переписывание истории вылилось в эпидемию разоблачений и псевдоразоблачений. Вслед за историками к делу “закрашивания белых пятен истории” присоединились журналисты, писатели и просто люди с гуманитарным образованием и большим желанием прославиться. Переоценка ценностей стала носить тотальный характер. Кажется, в истории войны не было факта, который не подвергся бы переоценке. Маршал Жуков из народного героя превратился в бездарного и кровавого самодура, Александр Матросов — в уголовника, несчастная Зоя Космодемьянская — в шизофреничку, 28 панфиловцев — в нечто вроде коллективного поручика Киже, предатель генерал Власов — в истинного патриота России, а Советский Союз, как мы помним, в поджигателя войны. Правда и ложь сплелись на страницах газет и тогда еще многотиражных журналов, как пылкие любовники в страстном танго. Их связь принесла свои плоды — новые мифы. Поиски исторической правды закончились новой ложью. Люди были окончательно дезориентированы, сбиты с толку. Что станет с обществом, чьи святыни поруганы, идеалы растоптаны, герои осмеяны? Его охватит коллективное сумасшествие. Так и произошло с нашим обществом в те годы.
Вернемся к нашему примеру. Виктор Суворов — прекрасный историк. Искусством анализа исторических источников Суворов владеет лучше большинства дипломированных историков, он великолепно умеет выстраивать причинно-следственные связи, обращает внимание на факты, по какой-то причине ускользавшие от внимания ученых. Но он не понимает, не желает понимать того, что историк несет ответственность перед обществом, что его труд может привести к последствиям, для этого общества губительным. В XX веке проблема ответственности ученого поднималась не раз. Вспомним хотя бы “Физиков” Дюрренматта. Ученый подобен оружейнику, который дает ребенку (обществу) заряженный автомат. Что тот сделает с этим автоматом, на кого он направит оружие? В дурных руках концепция Виктора Суворова способна принести (и уже принесла) колоссальный вред. Возьмем, к примеру, книги, если можно так сказать, последователей Виктора Суворова: “Танковый погром 1941 года” Владимира Бешанова и третью книгу Игоря Бунича из цикла “Пятисотлетняя война в России”.
Бешанов собственных оригинальных мыслей не имеет. Его концепция представляет собой компиляцию идей Виктора Суворова (треть книги занимает пересказ “Ледокола”, “Дня М” и “Последней республики”, причем необходимостью давать отсылочные сноски автор себя не обременяет) и расхожих представлений, почерпнутых из перестроечных и постперестроечных газет. Поражение Красной Армии летом 1941 он объясняет не только крайней уязвимостью армии, сосредотачивавшейся для внезапного удара по врагу (как это делает Виктор Суворов), но и плохой подготовкой красноармейцев, которые-де вместо того, чтобы заниматься боевой подготовкой, трудились на колхозных полях, и поголовной бездарностью командиров от Жукова, Кирпоноса, Павлова и до ротных командиров включительно: “…воевать “как положено” красные командиры не умели. Вот гробить людей и технику — это сколько угодно. Им и ста тысяч танков могло не хватить для завоевания Европы” [10] Бешанов В. Танковый погром 1941 года (Куда исчезли 28 тысяч советских танков?) — Минск, М., 2003. С. 119.
. Сам того не замечая, Бешанов в точности повторяет расистские постулаты нацизма. Не только Гитлер и Геббельс, но и Гальдер, и Блюмментрит были убеждены в том, что русские от природы глупы, непонятливы, неспособны к ведению современной войны, к овладению сложной техникой. Эта убежденность стоила Германии проигранной войны и гибели Третьего Рейха. Но Бешанов не одинок, он лишь повторяет миф, заимствованный нашими интеллигентами у европейских русофобов, миф об отсталости русских, об их неполноценности в сравнении с “нормальными” европейцами. По сути, Бешанов со своими единомышленниками относится к россиянам как к недочеловекам.
Читать дальше