figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Такой неожиданный поворот миссии не мог не произвести большого соблазна, причем в самых разных кругах. Не то чтобы околоцерковная общественность вовсе не знала, что монашеский грех существует — или же, зная, пыталась изобразить его яко не сущим, — однако же и время для обличения представлялось не особенно удачным, а паче того — форма обличения. О. диакон, ежедневно распространяя через электрический интернет свои послания против содомитов, тщательно избегал того, что В. В. Путин некогда назвал «пароли, адреса, явки», но ограничивался толстыми намеками на епископа N, архимандрита X, игумена Z, поясняя, что, во-первых, sapienti sat, во-вторых, надежные свидетели неслыханного блудодеяния скрываются нынче в похоронках, но по мановению руки дьякона в нужный момент объявятся и бесстрашно засвидетельствуют грехи высокопоставленных духовных особ. Была, конечно, и слезинка ребенка, т. е. семинариста, по возрасту примерно равного философу Хоме Бруту; было и указание на зловещую связь между содомией священноначалия и праведными шахидами русской национальности; был и точный расчет, согласно которому не менее 1/6 епископов подвержены содомскому греху. Все это, не называя имен, — точь-в-точь как в прокурорской речи на процессе Промпартии — но от этого не менее страшно.
А также и гадко, ибо обличение церковных грехов — наличия которых в принципе никто и не отрицает, ибо бес силен, — и по слову Писания, и по постановлениям Вселенских Соборов должно происходить существенно иначе. Деятельность же о. диакона более напоминала смелые разоблачения мужественных следователей Гдляна и Иванова и одиннадцать чемоданов вице-президента А. В. Руцкого. Которые мало способствовали очищению чего бы то ни было.
Казалось бы, новая миссия о. диакона должна по крайней мере вызвать удовлетворение антиклерикалов, ибо, во-первых, от его обличений крайне замарана иерархия РПЦ, что не может не радовать, во-вторых, антиклерикалы давно выкликали дух русского Лютера, который реформирует православную церковь, а о. диакон если не совсем Лютер, то явно на этой линии — того и гляди 95 тезисов на дверях храма Христа Спасителя вывесит.
Проблема в том, что вывесить тезисы он, возможно, и вывесит, его деятельность в последнее время описывается формулой «Пропадай, моя телега, все четыре колеса», однако тяжелая зацикленность реформатора на антисодомской тематике мешает в полной мере его поддержать, ибо дух времени сего учит видеть в мужеложстве изрядную добродетель, а вовсе не великий грех. Конечно, с реформаторами такое бывает: тот же Лютер написал трактат «Об евреях и их лжи», в котором отмиссионерил избранный народ по самое не могу. В чем, кстати, заключалось еще одно его разногласие с Римом, ибо растленная ватиканская курия относилась к евреям с изрядной терпимостью. Причем если в XVI в. юдофильство не было велением времени — хватало прочих забот, и антисемитизм Лютера не создавал неодолимых проблем, то в XXI в. секс-меньшинства — всему голова, и прогрессивным людям, желающим удобной церкви, — не разорваться же.
Бесспорно, яркие и выпуклые особенности миссионерской личности наложили свой след на получившееся изрядное искушение (как, впрочем, и попустительство монашескому греху, очевидно, имевшее место, приличию общей картины тоже не способствовало). Но вряд ли все можно свести только к задорному нраву дьякона и к распущенности клира. Не меньшую роль сыграло само понятие миссии, такое, казалось бы, нужное и почтенное, но наконец того — удобопревратное.
Если говорить о прямо завещанной Спасителем всякому верующему в Него обязанности открыто исповедовать Имя Божие и свидетельствовать о Христе, то в таком смысле миссия свидетельства — долг каждого христианина, тем более клирика. Открыто произнесенный Символ веры уже есть миссия, и притом сильнейшая. И жить во Христе — это лучший и вернейший способ миссионерства: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Но наряду с этим есть миссия в более узком и специальном значении — миссия среди языческих племен, чтящих идолов, для которой надо и сперва добраться in partes infidelium, и хотя бы в минимальной степени освоить язык и обычаи этих племен. При полной дискоммуникации много не напроповедуешь. Так было в христианскую эпоху, но при нынешней секулярной порухе для окормления язычников не надо ездить на край света. Племена не племена, но субкультуры, чтящие порой весьма необычные вещи, живут под боком.
Читать дальше
