Предыстория и мотивы
К исходу пятого года затянувшегося кризиса в Европе стало понятно, что все методы и программы, используемые Еврокомиссией для его разрешения, не соответствуют сложности экономического положения и загоняют кризис еще глубже, порождая волну скептицизма относительно перспектив еврозоны. Политическим лидерам потребовалось пять лет горячих дискуссий и поиска путей выхода из кризиса, чтобы понять главное: пожар следует тушить в очаге возгорания — в банковском секторе.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Прежде всего обращают на себя внимание масштабы банковских активов по отношению к ВВП некоторых европейских стран. В Италии они превышают параметры валового продукта в три раза, в Великобритании — в пять, на Кипре и в Ирландии — в шесть, на Мальте — в восемь раз. Масштабность банковских активов отражает не только большую роль банков в экономике названных стран, но и опасную степень вовлеченности государства в проблемы банковского сектора в случае возникновения кризиса. Между тем в США и Японии аналогичное соотношение представляется более адекватным (1,1 и 1,8 раза соответственно).
Именно высокая стоимость гарантий, предоставленных некоторыми странами для спасения своих системных банков, стала одной из главных причин деградации государственных финансов в форме роста дефицита бюджета и скачка госдолга. Общий объем программ спасения и поддержки банков в странах ЕС в 2008–2011 годах превысил 1,1 трлн евро. Наибольшие пакеты были сформированы в Великобритании (299,6 млрд евро), Германии (259,2 млрд) и Франции (116,4 млрд). В результате значительная часть госдолга европейских стран сегодня сконцентрирована в портфелях банков.
Нельзя сказать, что европейские правительства и регуляторы сидели сложа руки, не обращая внимания на это опасное переплетение суверенных и банковских рисков. Еще в позапрошлом году была запущена процедура создания европейского стабилизационного механизма (ESM), постоянно действующего общего фонда стран еврозоны, средства которого при определенных условиях и прописанной процедуре могли бы направляться банкам стран-участниц, попавшим в тяжелое финансовое положение. Однако полноценная модель фонда так и не заработала: ESM может предоставить помощь только государству, в юрисдикции которого находится зашатавшийся банк. Именно такая схема взаимодействия применялась для разрешения банковского кризиса в Испании, Греции и позднее в Ирландии. Но при таких условиях должниками ESM остаются не банки, а государства. Если банк испытывает сложности с возвратом этих средств, с фондом рассчитывается страна, увеличивая свой госдолг. В такой ситуации у банков — конечных получателей наднациональной поддержки, но подлежащих только национальному регулированию, возникает классический риск оппортунистического поведения (так называемый moral hazard) — он теряет стимулы ответственного ведения дел. Да и налогоплательщики стран ядра еврозоны не на шутку возмутились. Действительно, почему деньги немецких налогоплательщиков должны уходить на поддержку португальского банка, если у Германии нет контроля над португальской банковской системой?
В результате родилась идея объединить всю европейскую банковскую систему в сообщество под единым законодательством и единым надзором. В таком случае ирландский или испанский банк, которому будет оказана помощь, должен будет отчитываться перед европейским надзорным институтом, защищающим интересы всей Европы и, следовательно, его кредиторов. При необходимости этот институт организует банкротство банка, следуя тем же интересам кредиторов.
Проект банковского союза ЕС возник весной 2012 года. Подтолкнула развитие событий предбанкротная национализация Bankia, третьего по размеру активов банка Испании, обошедшаяся испанской казне в кругленькую сумму 20 млрд евро. Однако путь к соглашению оказался крайне непростым.
Прежде всего вопрос стоял о границах его действия: ЕС или только еврозона? Великобритания была категорически несогласна с тем, что ее банки будут находиться под надзором ЕЦБ. Не слишком воодушевлена банковским союзом была и Германия. Немцы видели в нем опасность принуждения к участию в спасении банков других европейских стран, в то время как ее собственный банковский сектор тоже не слишком устойчив. Германия пыталась вывести из-под надзора ЕЦБ свои земельные банки и стройсберкассы. После острых дебатов было решено, что единый надзор должен распространяться только на системные банки, баланс которых превышает 30 млрд евро или 20% стоимости ВВП стран-участниц.
Читать дальше
