Александр Коростелёв - Дело «Норильский никель»

Более семи десятков лет уклад жизни советских людей строился на осознании ими доминирующего положения права государственной собственности, которая считалась общественной или общенародной, над правом личной собственности граждан Союза ССР. Конкуренция интересов государственных и общественных институтов, которые на тот момент были неразделимы, и интересов частных лиц не допускалась и в ряде случаев сурово каралась в полном соответствии с нормами права уголовного законодательства.

Во главе же Советского государства как машины управления, регулирования и подавления находились руководители коммунистической партии Советского Союза. Фактически они и члены их семей представляли собой партийно-государственную элиту страны, наделённую реальной властью, но в части имущественных интересов во многом ограниченную наличием лишь прав владения и пользования, без права распоряжения, общенародной собственностью. Зачастую в их личной собственности находилось лишь минимум того, что было им необходимо для поддержания соответствующего статусу стиля жизни. Остальным имуществом они широко и свободно пользовались (служебными дачами, квартирами, машинами и тому подобное), но не могли всем этим распоряжаться: продать, подарить, заложить в качестве обеспечения финансовых обязательств, а, главное, передать по наследству.

Всё дело в том, что в то время в Советском Союзе не было самого правового института частной собственности, включающего в себя право владения, пользования и распоряжения, абсолютного обладания вещью и гарантий защиты этих прав от посягательств третьих лиц, включая и государство. Поэтому не было и буржуазной элиты, отношения внутри которой строятся с учётом возможностей каждого индивида обладать на праве частной собственности не только предметами потребления, но — и имуществом, использование которого в производственно-хозяйственной деятельности человека может приносить дополнительную стоимость (прибыль).

Сегодня, по прошествию многих лет с момента начала «Перестройки», более отчётливо осознаётся глубинный смысл фразы: «Кадры решают всё!». Особенно, тогда, когда страна находилась на пограничном рубеже эпох при переходе от капитализма к социализму; а также — от социализма к капитализму.

В начале XX века лидер большевистской революции в России Владимир Ульянов (Ленин) в этой связи писал, что «нельзя, не из чего, строить коммунизм иначе, как из человеческого материала, созданного капитализмом, ибо нельзя изгнать и уничтожить буржуазную интеллигенцию, надо победить, переделать, переварить, перевоспитать её». (В.Ленин, «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», собр. соч. в четырех томах, том 4, стр. 137) Воспитанному на трудах теоретиков марксизма-ленинизма Генеральному Секретарю ЦК всё той же коммунистической (большевистской) партии Союза ССР Михаилу Горбачёву в конце XX века предстояло перевоспитать, переделать, переварить человеческий материал, выросший на идеях светлого «коммунистического завтра», создав из него основу для формирования мелкобуржуазного общества будущего.

О возможности появления крупного буржуазного индивида даже из среды членов партийно-государственной элиты изначально речь идти не могла. Конечно, некоторые «верные ленинцы» с партбилетами в карманах обладали определённой, достаточно большой в сравнении с рядовым обывателем, личной собственностью, а также вправе были пользоваться разного рода привилегиями. Но никакое имущество, принадлежавшее лицу на праве личной собственности, не предоставляло его обладателю возможности, владея и пользуясь им, получать от этого дополнительные доходы, поскольку обладатель личной собственности сам являлся конечным потребителем тех благ, с которыми и было связано существование данного имущества. В Союзе ССР имущество, относившееся к промышленным средствам производства, находилось в руках Государства, и появление вдруг ниоткуда крупных промышленников-предпринимателей, вышедших из среды советских граждан, попросту было невозможно (!).

Проводя «Перестройку», Михаил Горбачёв лишь пытался придать новый импульс общественно-производственным отношениям через обращение власти к скрытым желаниям каждого гражданина обеспечить себе достойный материальный достаток, основывая его на интенсификации собственного труда (при минимально возможной эксплуатации чужого, например, в производственных кооперативах). Однако, как аппетит рождается во время еды, так появился и разбуженный «Перестройкой», алчнохватательный инстинкт человека, подогретый отсутствием чёткой законодательной базы. Это в скором времени одновременно привело к молниеносному, абсурдному обогащению десятков, может быть сотен людей, и обнищанию десятков миллионов бывших советских граждан. Вот тогда страхи, о которых говорилось ранее, обозначились более зримо, и перешли в хроническую форму. Но это были уже времена другой страны, другого политического режима, правителя — Бориса Ельцина.