Михаил Сагателян - Кто же убил Джона Кеннеди

Позднее, когда журналистам раздали текст, мы узнали, что президент сказал следующее: "Это печальное время для всего народа. Мы понесли безмерну.э утрату. Для меня это глубокая личная трагедия. Я знаю, что мир разделяет скорбь, которую испытывает госпожа Кеннеди и ее семья. Я сделаю все, что в моих силах. Это все, что я могу сделать. Я прошу вашей и божьей помощи".

Кончив говорить, Джонсон, держа за руку леди Бэрд, шагнул из полосы яркого света в пспумрак. Их обступили Макнамара, Болл, сенаторы и другие встречавшие. Несколько минут спустя новый президент направился к вертолету, который доставил его и его спутников в Белый дом. Журналистам тоже нужно было спешить туда - по слухам, ожидалось заседание правительственного кабинета. Мы наперегонки побежали к своим автомобилям и помчались назад, в Вашингтон.

...Холл западного крыла Белого дома по-прежнему был набит корреспондентами. Было заметно, что многие американские коллеги уже начали постепенно отделываться от стыда и шока первых часов. На смену им пришоп тот особый профессиональный азарт, появляющийся обычно у журналртстов, когда они освещают события, которые потом называют "историческими".

В обязанности корреспондентов при Белом доме прежде всего входит информировать о президенте и его действиях. Поэтому над всеми прочими сторонами происшедшего теперь в основном работали другие журналисты:

над "делом Освальда" - в Далласе, над "темой Кеннеди" - в вашингтонском пригороде Бетесде, где в госпитале шло официальное судебно-медицинское вскрытие тела убитого президента и где по-прежнему рядом с ним находилась Жаклин.

Новый же президент пока что еще не подавал никаких заметных признаков своей отныне самостоятельной политической жизни. Так что у всех нас было достаточно времени для охоты за кем-нибудь из иногда появлявшихся в холле президентских помощников, для последующего обмена друг с другом мнениями и информацией о смысле и значении происшедшего и происходящего.

В те часы в полном смысле этого слова работали только телевизионщики.

Они установили свои камеры на лужайке прямо перед дверью, ведущей в пресс-отдел, и вашингтонские телекомментаторы каждые двадцать-тридцать минут выступали отсюда с очередными сообщениями, хотя здесь, в Белом доме, пока еще ровным счетом ничего не происходило. Ждали возможного первого выступления Линдона Джонсона, а главное - последнего "возвращения" убитого президента в свою резиденцию, которая теперь уже официально перешла к его преемнику.

О чем тогда говорили в пресс-холле Белого дома? Версия "марксистского происхождения убийцы", обрушенная на Америку с экранов телевизоров, а на остальной мир через микрофоны "Голоса Америки" и телетайпы американских телеграфных агентств, если обсуждалась, то сдержанно, с плохо скрываемым недоверием. Не хочу быть превратно истолкованным: Освальд, как вероятный убийца, конечно же, фигурировал тогда в наших дискуссиях, но он фигурировал совсем в ином политическом ракурсе.

Пожалуй, наиболее четко смысл наших тогдашних первых поисков ответа на вопрос "Кто?" изложил в своей статье известный обозреватель Дрю Пирсон, который, в отличие от подавляющего большинства своих собратьев (в том числе и тех, кто еще вчера гордо числился среди "близких к Кеннеди"), рискнул написать такое:

"Если вы изучите историю американских президентов, которые были убиты, то обнаружите, что большинство этих трагедий произошло не в результате фанатизма одного человека. Они случились потому, что могущественные обладатели влияния в нашей стране проповедовали неуважение и ненависть к авторитету и власти конкретного правительства и человека в Белом доме, который олицетворял собой это правительство".

Далее Пирсон приводил теперь уже широко известные факты о том, как враждебно ультраправые "отцы Далласа" встретили Кеннеди, и заключал: "Проповедники ненависти добрались до нужного им человека. Но не они стреляли в него: они вдохновили человека или людей, которые совершили ото дело. То было тщательно спланированное политическое убийство".

Для настроений, царивших тогда среди собравшихся в Белом доме журналистов, пожалуй, характерен и такой маленький эпизод. Брайсон Рэш, комментатор вашингтонского телевидения, вел передачи из Белого дома. Перед очередной "пятиминуткой" он подошел ко мне, предложил выступить с ним "в паре" и, не дожидаясь ответа, обнял за плечи и стал легонько, но настойчиво подталкивать меня в поле зрения телекамер, до которых оставалось какихнибудь полтора-два метра.