Эксперт Эксперт: Эксперт № 08 (2014)

В самом начале 1946 года американский дипломат Джон Кеннанв главных чертах сформулировал политику «сдерживания» по отношению к России. Любопытно, что сам Кеннан, как и многие другие американские политические деятели, не верил в коммунистическую одержимость СССР и воспринимал идеологическое противостояние коммунизму скорее как весьма эффективный инструмент для воздействия на собственных избирателей (гонка вооружений в США осуществлялось на деньги налогоплательщиков, которых сначала необходимо было убедить в реальности коммунистической угрозы). Он считал Россию, царскую или большевистскую, «отсталым варварским обществом, управляемым людьми, движимыми традиционным инстинктом саморазрушения, всегда обособляющими себя от внешнего мира, автократами, старающимися обрести мир лишь путем изнурительной смертельной борьбы до полного уничтожения противника».

«Смысл его тезиса, — как писал затем выдающийся британский историк Эрик Хобсбаум, — заключался в том, что единственная держава, способная противостоять СССР, а именно США, обязана сдерживать это наступление с помощью столь же бескомпромиссного противодействия».

Одно из направлений этого бескомпромиссного противодействия относилось к созданию антироссийски настроенных стран в буферной зоне между Россией и Западной Европой, то есть в Восточной Европе. Сегодня мало кто задумывается о том, что после Первой мировой войны именно по настоянию американского президента Вудро Вильсона(Великобритания и Франция были против) из территории Австро-Венгерской империи были «нарезаны» мелкие государства, наделенные националистическими правительствами. Этот процесс вовсе не был таким естественным, как сегодня принято думать в этих странах. «На месте империи Габсбургов были созданы новые государства-нации в надежде (которая оправдалась), что победившие союзники предпочтут их опасностям большевистской революции. И действительно, первой реакцией Запада на призыв большевиков к народам о заключении мира и последующее опубликование ими секретных соглашений, в которых союзники поделили между собой Европу, явились “Четырнадцать пунктов” президента Вильсона, разыгравшего националистическую карту против ленинского интернационализма. Зона небольших государств-наций должна была создать род карантинного пояса против “красного вируса”», — пишет Хобсбаум.

В сущности, эти два небольших исторических экскурса дают определенные ключи к объяснению политики США по отношению к восточноевропейским странам и России сегодня.

Снова опасная Россия

После развала Советского Союза Россия довольно долгое время верила, что в связи с коллапсом коммунизма и ее переходом в лагерь капиталистических стран противостояние с Западом закончено раз и навсегда. Белозубо улыбаясь, Запад настаивал на постепенной сдаче Россией своих активов и превращении в «нормальное европейское государство», возможно путем дальнейшего разделения на части (ЦРУ до сих пор ежегодно выпускает прогнозы о распаде России на шесть частей). Бандитская, коррумпированная, трещащая по швам и одну за другой сдававшая свои карты страна периода президентства Бориса Ельцинаочень нравилась Западу, в то время у него не вызывали вопросов ни несоблюдение прав человека, ни воровство чиновников. Проблемы начались, когда к 2002 году стало ясно, что Россия перестала разваливаться, наоборот, она начинает постепенно собираться (через два года после прихода к власти Владимира Путинамы отказались интегрироваться в ЕС частями). С этого момента Запад перестал с нами заигрывать и вернулся к старому испытанному способу идеологического давления.

Поскольку левая идея была практически выжжена на всей постсоветской территории, подозревать Россию в приверженности коммунизму было невозможно (хотя британский еженедельник Economist неоднократно пытался проводить и эту мысль), поэтому основой для идеологического наезда стал «уровень демократии». Другое объяснение опасности, которую начинает представлять собой Россия, было сформулировано как ее стремление к возрождению империи.

Собственно, эти новые основания вместо борьбы с коммунистической угрозой были взяты США как универсальный принцип для вмешательства во внутренние дела государств, не вписывающихся в их картину мира. Вторжение в Ирак, развал Ливии, попытка разрушить Сирию, сопровождающиеся демонизацией их легитимных режимов, показывают, что подобная модель поведения практикуется Штатами в отношении разных стран. Однако в отношении России мы сегодня наблюдаем совершенно особый феномен — стихийную мобилизацию. Многие специалисты-международники (как российские, так и западные) подчеркивают, что наблюдаемая ныне медиакампания по демонизации России в целом и Владимира Путина в частности не могла быть организована искусственным образом, централизованно. Запад просто не так устроен. В самый разгар холодной войны не случалось подобного. То, что мы наблюдаем, — это сложный комплекс факторов.