Я помню, раньше для меня старики были каким-то особым классом людей. И мне они были не очень интересны. Теперь, когда я сам стал старым, я по-другому смотрю на людей: мои знакомые, которых я помню молодыми, стали старушками и стариками, но я смотрю на них, вижу их в молодости, и мне как-то легче их понять. Я смотрю на старого человека и думаю: он же в молодости был совсем другой. Думаю, что в вечности образ человека не тот, что в старости, когда человек уже умирает, а тот, который был на пике его расцвета, — таким человек будет для вечности. И знание об этом помогает примириться и с какими-то стариковскими немощами, и с болезнями.
— Но есть еще ситуации экстремального страдания: теракты, катастрофы, вооруженные конфликты — они видоизменяются, но так или иначе все время присутствуют в нашей жизни. И когда рядом с тобой человек получает смертельное ранение, а ты ничем ему не можешь помочь, есть какое-то христианское понимание, в чем в таких пиковых ситуациях выражается милосердие?
— Можно помочь молитвой. Это для человека неверующего молитва — просто констатация того, что больше ничего нельзя сделать: ну, мол, остается только молиться. Но я по своему опыту знаю, что молитва уменьшает страдание, сокращает мучение. У Церкви есть специальный чин: молятся не о выздоровлении, а о том, чтобы страдания скорее закончились.
Но в чем еще проблема нашего общества? Мы слишком много знаем о том, что происходит по всему миру, и слишком мало знаем о своей душе. Раньше люди жили ею и пытались навести порядок в ней, вокруг себя, с близкими своими. А мы погружены в телевизор, компьютер, а что там в душе — наоборот, стараешься от этого отойти и забыть.
А если каждый будет, в хорошем смысле, погружен в себя, он увидит и беду вокруг себя, и будет помогать нуждающимся. Но если он не наведет порядок в собственной душе, то ничего не изменится. Преподобный Серафим Саровский говорил: стяжи мир в своей душе, и вокруг тебя спасутся тысячи. Если у человека мирная душа, вокруг него образуется некое поле, оазис, входя в который и другие люди тоже приобщаются к этому свету, к этой радости. Им становится вдруг ясно, как им надо жить. Потому что принятие правильного решения — это не ход мысли, это изменение духа.
— Есть народная мудрость: не делай добра — не получишь зла. Но трактовки у нее разные, есть прямолинейная, а есть и такая: мол, человек думает, что делает добро, но, как говорится, нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Мы хотим облегчить чье-то страдание, но иногда страдания нужны человеку больше, чем лекарство. Как понять, где граница твоего вмешательства в чужую судьбу?
— Двадцатый век — революционный, век всевозможных перемен — показывает, что очень часто то, что делается во имя светлого будущего, ведет к страшным катастрофам и страшным трагедиям. Но православный человек, верующий человек, ориентирован не на свое личное представление, как сделать лучше, а на стремление понять и исполнить волю Божию. На исполнение заповедей. А заповеди как раз и помогают не навредить другому человеку. Потому что правило «не навреди» актуально не только для врачей, но и для любого служения — и для учителя, и для социального работника, и для руководителя.
Говорят, что есть такая «одиннадцатая заповедь начальника» — не мешай. И очень часто вмешательство в жизнь других, кажется, должно быть к лучшему, а получается, только ухудшает положение. Здесь нужна мудрость. Но православному человеку легче, он знает, что есть Бог, что у Него есть план об этом мире, и нужно просто стараться действовать в соответствии с этим планом. Мы не всегда ясно его представляем, но можем ощутить его чутким сердцем, понять, что здесь лучше не вмешиваться, не мешать.
Да, такая чуткость приобретается с большим трудом. Но если ее нет, то может случиться трагедия: человек возомнит себя гением, который спасет человечество. Если он обуян гордостью, ему кажется, что он все понимает. Такие безумцы как раз и становятся диктаторами и увеличивают страдания людей.
— Ну, страдания-то неизбежны…
— К сожалению, многие этого не понимают. Мы боимся страданий. Как ребенок боится зубной боли. И это естественно. Когда Христос готовился к крестному страданию, он ужасался и просил, чтобы эта чаша его миновала. Если даже Богочеловек по своему человечеству страшился страданий, то что говорить о нас? Конечно, человеку естественно их бояться. Но принимать их все-таки нужно. И бояться их не настолько, чтобы пытаться избежать всеми способами. Потому что страдания есть знак неблагополучия, греха, неисправности этого мира. Знак того, что у нас, людей, не все хорошо.
Читать дальше
