Виталий Масловский - Обвиняет земля. Организация украинских националистов - документы и материалы

Еще недавно наши историки и исследователи замалчивали тот факт, который вызвал недовольство среди трудящихся западных областей Украины. В 1940–1941 годах вследствие нарушения социалистической законности и проявлений сталинского произвола было выселено много местных жителей и необоснованно репрессировано. Все это стало почвой для националистической пропаганды и вербовки людей в ряды ОУН.

Надо сказать и о том, что репрессии испытывали не только трудящиеся западных областей Украины, но и всей страны. Произвол и беззаконие чинили сталинские палачи и сразу после войны, когда в лагеря попадали те, кто возвращался из вражеского плена или был насильно вывезен в Германию, или те, кто осмеливался высказывать недовольство сталинскими порядками.

С приближением Советской Армии оуновцы запугивали молодых людей тем, что их призовут в армию, что они могут погибнуть на фронте.

Старших людей пугали принудительной коллективизацией и возможными репрессиями, как это было перед войной. Немало людей с низким культурным и образовательным уровнем поддались этой агитации, а многих под страхом смерти и расправы над родными заставляли брать оружие и идти в леса.

«Повстанческая армия» в первые два года своего существования насчитывала около 90 тысяч человек. Курени и сотни нападали на партизанские отряды, устраивали погромы в населенных пунктах, вылавливали и передавали гитлеровцам советских партизан и подпольщиков. Примеров тому не счесть в каждой области. А о борьбе с гитлеровцами практически не было и речи.

Когда бегство гитлеровцев из западно-украинских земель стало реальностью, среди бандеровских вожаков, с приближением Красной Армии, стали зарождаться сомнения по поводу дальнейшей судьбы, возникли разговоры, за которые кое-кто расплачивался жизнью. Одни лихорадочно готовились к бегству вместе со своими повелителями, так как их ничто не держало на этой земле: они пришли с гитлеровцами, с ними собирались и бежать. А другие готовились развернуть «великую акцию» в тылу Красной Армии, накапливали оружие, которое им щедро дарили оккупанты, сооружали тайные базы, готовили схроны и тайники.

Один из комендантов такой базы по кличке Деркач, принимая оружие от немецкой военной комендатуры, саркастически сказал:

— И зачем нам это оружие? Если непобедимый фюрер им не смог сломить «совитив», то разве поможет оно нам?

Эти слова услышал один из тех, кто принадлежал бандеровской службе безопасности, и немедленно доложил своим верховодам. А СБ знала, что с таким делать. Его замучили, как «совитского агента». Тем не менее подобные соображения высказывались даже членами головного провода ОУН. Один из них, близкий к Шухевичу Михаил Степаняк, как-то поделился своими сомнениями в кругу коллег, которым доверял:

— А не время ли нам разорвать с немцами? Они же сами говорят, что Гитлеру капут! Да и мы видим, что немцы — живой труп. А привязывать себя еще прочнее к живому трупу — значит сознательно идти на погибель. Не следует ли нам выбрать жизнь, а не смерть? Скажем, придет Красная Армия, мы демонстративно сложим оружие, попросим поверить нам, что мы хотим принять участие в дальнейшей борьбе с оккупантами.

Об этих высказываниях узнал Шухевич, которого бандеровские вожаки на своем третьем сборе перед отступлением провозгласили не только вожаком головного провода ОУН, но и секретарем только что созданной УГОР («Украинской головной освободительной рады»). Он приказал службе безопасности взять Степаняка под стражу и держать в схроне, а сам решил посоветоваться, так как некоторые особо рассудительные оуновские вожаки, увидев разлад в верхнем руководстве, начали осторожно высказываться: не время ли пересмотреть свои ПОЗИЦИИ?

Шухевич и сам понимал, что тактику борьбы менять надо, но как солдафон с ограниченным кругозором, воспитанный в абверских школах, как человек болезненно честолюбивый и заумный, не привык советоваться с подчиненными. Ими, считал он, надо командовать и держать в повиновении. Поэтому совет вожаков УПА он не принял во внимание.

И все же, понимая, что выход из тяжелого положения искать надо, Шухевич решил посоветоваться с митрополитом Шептицким. Митрополит без промедлений согласился с Шухевичем. Об этой встрече впоследствии рассказал брат митрополита Климент, который присутствовал при разговоре. (С. Даниленко в книге «Дорогой позора и предательства» приводит детали.)

Шептицкий с сарказмом оценил поведение Гитлера, который, по его мнению, не сумел удержать положение, когда гитлеровцы были под Москвой, Сталинградом и на Кавказе, справедливо признал, что Советская страна своими победами подняла собственный авторитет во всем мире на небывалую высоту. Но в то же время митрополит пророчествовал, что дело может дойти до войны между объединенными силами США, Англии, Франции против Советского Союза.