журнал Русская жизнь - Кризис 19.11.2008

Однако наши буржуа в этом не виноваты: они строили тот капитализм, который им заказывали. По-другому в современной России не бывает. И эти мальчики-девочки уже совсем не те, что в девяносто восьмом: они кое-чему научились, стали трезвее и профессиональнее, исчезла их кислая спесь, появилась некая даже договороспособность, интерес к печатной продукции... Одна такая девочка — говорят, инициатор всей этой акции с георгиевскими ленточками, — все равно написала в интернете о том, что теперь, наверное, придется отказаться от красной икры; но большинство сверстников, односреднеклассников, высмеяли ее. В девяносто восьмом превыше всего были понты — сегодня мы теряем класс профессионалов, среди которых много вполне одаренных и очень приличных людей. Вопрос, конечно, в том, насколько бесповоротно мы его теряем — и какая мера упрощения потребуется от всех этих людей, чтобы выжить. Может, все и обойдется, как десять лет назад: ведь благодаря российскому разгильдяйству мы иногда проскакиваем те повороты, на которых рациональный Запад непременно рухнул бы в бездну. Но может ведь и не обойтись, вот я, собственно, о чем. А когда такое происходит десять лет, плодородный слой выскребается быстрей, чем восстанавливается, — и вот вокруг нас уже совсем другие пейзажи...

Милый, милый средний класс, с твоими закосами под интеллектуализм, с непременной «жежешечкой», с зарплатной вилкой от трех до десяти, с заграничными каникулами, невротизированными детьми, глянцем, гламуром, работой, сводящейся к спекуляциям (тоже дело, тоже ума требует)! Я впервые в жизни смотрю на тебя с тихим умилением. Я слишком хорошо помню, какие гладкие нашенские рожи сменили тебя в начале двухтысячных и какие вертикальные лифты пришли на смену твоему невинному карьеризму. Я никогда больше не буду приветствовать грядущего гунна.

Впрочем, гунн ведь тоже со временем заведет себе канарейку.

На канарейку вся надежда.

Сегодня праздник у девчат

«Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики

Денис Горелов

Все бы ничего и даже отлично — но она и есть одна из своих героинь. В фамилии Гай Германика столько лошадиных понтов, столько кафешантана, что сам собой вспоминается ликер «Амаретто» нашей молодости. А еще она матерится, понтится, кривляется и придуривается. «Ой, а хто это?». «Я тупо туплю — фильм все смотрят».

Органическое существо.

Таких опасаются на вступительных во ВГИК, особенно в актерки, совещаются долго. Абсолютная ленивая естественность перед камерой. Гам за щекой. «Не-а». «Фиолетово». «Пришла так, за компанию с подружкой. Ей хочется». Держится отлично, без дублей, но мало ли и без нее в профессии гопоты?

Беда в том, что когда гопниц берутся изображать девочки из хороших семей, они все время говорят «ваще», «лавэ» и «але, подруга». Слов у мочалок и впрямь наперечет, мыслей того меньше («вау»), но искусственницы ведь и желания свои сформулировать не в состоянии, а это неправда жизни.

Так вот тебе, бабушка, правда жизни, в которую поверят в Канне и даже кое-где в Капотне.

Три подружки вечерком готовятся на дискач и предвкушают. Меряют штаны и помаду, перебирают возможные взаимности. Самый возраст, когда пацаны еще лоховня, лобзиком выпиливают, а девки весь день в ожидании танцев. А он что? А сколько взяли? А вперло сразу или погодя?

Девочки хотели вечером всего и всего получили.

Когда среднюю начинают наотмашь долбить на спортгородке, пробирает подозрение, что барышни так и СОВСЕМ всего добьются. Потому что первая уже лежит в дамской, тык-скыть, комнате в луже своих жидкостей после баллона «Солнцедара», а третью зазвали попыхать и полапаться в кружок восемь каких-то совсем уж дружелюбных пацанов. Что такое подростковая интоксикация, синюшные отеки и «до палаты не довезли», слышать доводилось. Бьют серьезно, по самому взросляку. Из пацанов половина неславянские, прижмуренные и выглядят более чем внушительно: такие и до упора могут заездить. Словом, «жызнь». Из одноименной газеты. Канн млеет, они там потроха любят — но и здесь как-то неприятно. Какая-то, пардон, пропасть во ржи.

Разумеется, уже общее место сравнивать это все с Ларри Кларком и противоположное общее место находить фундаментальные отличия. Говорить, что Кларк хуже, остраненней, а это живье и дымящиеся внутренности. Ну да. Ларри Кларк вуайер и добирает интереса голой подростковой плотью, хоть на том же и теряет в репутации. Ужасаясь подростковому падению, взрослым не следует заодно рассупонивать зиппер. Да и название «Детки» отдает учительской. Строгинские оргии Валерии честнее именно тем, что изнутри. Сама люблю блестку, ресницы до бровей, чтоб вставляло, догоняло и жгло и чтоб отодрали хоть разок по-настоящему, а потом рассказывать через затяжку. Секс типа в большом городе.