журнал Русская жизнь - 1937 год (сентябрь 2007)

В конце концов как-то вырулили, проехали мимо скопления небольших аэропортовских домиков и выехали на трассу. Кругом тундра, в это время года представляющая собой относительно ровную буровато-зеленую поверхность с намеком на травянистость. Слева параллельно трассе - одноколейная железнодорожная линия. Вдоль железной дороги тянулась череда столбов, такие столбы предназначены для подвески контактной сети, но никаких проводов не было, вернее, раньше были, раньше здесь ходили электрички, а потом электрички упразднили, и провода сняли за ненадобностью, и столбы теперь стоят без проводов, бесконечный ряд столбов, уходящий вдаль, посреди буро-зеленой тундры, под облачным северным небом.

На горизонте показалось небольшое скопище современных высоких разноцветных домов. Дома выглядели довольно бодро и оживляли пейзаж. Но по мере приближения дома все меньше оживляли пейзаж и выглядели все менее бодро. Когда подъехали совсем близко, выяснилось, что дома - мертвые. В них никто не живет. В окнах нет не только стекол, но и рам. Брошенные дома. Таксист сказал, что это поселок Алыкель. Дома построили на рубеже 80-х и 90-х, здесь должен был быть расквартирован полк то ли истребительной, то ли бомбардировочной авиации, в домах должны были жить летчики, но перестройка и развал Союза смешали все карты, полк перевели куда-то в другое место, и дома так и остались пустыми и заброшенными.

Выехали на трассу Дудинка-Норильск. Опять тундра, серое небо и железная дорога с мертвыми столбами.

Мост через речку Амбарная. Вернее, три моста рядом, параллельно друг другу, но на разной высоте, как бы карабкаясь друг за другом по склону небольшого холма. Внизу мост, по которому мы едем. Вверху железный железнодорожный мост. Между ними деревянный мост, ветхий и перекошенный, по которому проложены примерно сто метров узкоколейного железнодорожного полотна. На этом обрубке стоит небольшой черный паровоз. Здесь раньше (до начала 50-х) проходила узкоколейка, и по ней ходили вот такие паровозы, потом построили нормальную железную дорогу, а узкоколейку за ненадобностью разобрали, оставили только этот стометровый кусок, и ветхий деревянный мост, и паровоз в качестве памятника.

Паровоз аккуратно выкрашен черной краской с вкраплениями белого и красного и выглядит, как новый.

В пролете железнодорожного моста, того, который сверху, висит белый транспарант с надписью «Добро пожаловать в Норильский промышленный рай». Правый край транспаранта подогнут, он не уместился в рамку, с самого края видно начало буквы «о», наверное, создатели транспаранта имели в виду «район», но получился рай, Норильский промышленный рай, и сразу стало понятно: сейчас что-то начнется.

Началось, собственно, вот что: местность справа от дороги, до того представлявшая собой плоскую равнину, вздыбилась горами, пусть и невысокими, и по мере нашего приближения к Норильску лавинообразно нарастала индустриальность.

Кайеркан, небольшой шахтерский город. Здесь добывают каменный уголь. Грузовая станция, несколько кварталов относительно современных домов. Рядом со станцией циклопическое промышленное здание из кирпича, выкрашенное прямо поверх кирпичной кладки в жуткий темно-зеленый цвет. От циклопического кирпичного здания в сторону дороги отходит наклонная галерея, тоже кирпичная и огромная, выкрашенная в жуткий светло-зеленый цвет. Раньше по галерее, видимо, транспортировалось нечто вроде угля. В стенах галереи имеются редкие слепые окна. При попытках представить, что там, внутри этой галереи, становится очень страшно. Не доходя до дороги, галерея заканчивается гигантской грудой битого кирпича, рядом экскаватор и бульдозер. Галерею, судя по всему, целенаправленно элиминируют при помощи экскаватора и бульдозера, эти мощные железные машины своими железными орудиями разрушают галерею, просто тупо фигачат по ней, разбивая на куски кирпичную кладку, видно, галерея утратила свое народно-хозяйственное значение, и ее теперь медленно приканчивают, как будто два хищных зверя отгрызают конечность у огромного, но беспомощного существа.

Что это, спрашиваю, такое. Галерея, после некоторой паузы отвечает таксист. Ломают галерею.

Ну да. Ломают галерею. Можно было и не спрашивать.

А это вот - надежда, говорит таксист, показывая на огромное скопление заводских корпусов, высоченных дымящих труб и бесконечно змеящихся трубопроводов. В смысле - надежда? Ну, завод так называется: Надежда. Что, прямо вот такое официальное название? Ну да, Надежда. И завод, и место это так называется.