журнал Русская жизнь - Захолустье (ноябрь 2007)

Разумеется, с воронежскими родственниками Воротников после такого напутствия общаться не стал.

Особенно близких отношений ни с кем из членов Политбюро у Воротникова не было никогда. С министром обороны Дмитрием Устиновым часто общались по военно-промышленной линии, когда Воротников работал в Куйбышеве и Воронеже, а уже в последний год жизни Устинова даже перестали разговаривать. После того, как Воротников на заседании Политбюро выступил против перевода начальника Генштаба маршала Огаркова на декоративную должность Главкома западного стратегического направления. С Огарковым Воротников дружил, а Устинов считал, что начальник Генштаба его подсиживает, и специально, чтобы от него избавиться, создал новое стратегическое направление.

Впрочем, конфликт с Устиновым - единственный сколько-нибудь заметный политический инцидент с участием Воротникова. У него не было в Политбюро друзей, но не было и врагов - со всеми, как говорит, отношения были ровными. Об Андропове сказал, что общаться с ним было интересно, но напрягало то, что Андропов смотрел на собеседника так, будто все о нем знает. С Черненко, без которого на протяжении всех брежневских 18 лет нельзя было решить в ЦК ни одну проблему, Воротников встречался достаточно часто еще в обкомовские времена, но и об этих встречах рассказать нечего. Черненко молча выслушивал Воротникова, курил одну сигарету за другой, а через день-два бумага, которую Воротников приносил, возвращалась к нему с одобрительной резолюцией Брежнева.

Когда в 1983 году Андропов рекомендовал Воротникова в Политбюро, к Виталию Ивановичу пришел Горбачев и по секрету рассказал, что все члены Политбюро, кроме самого Горбачева, были против этого назначения. «Вот так, Виталий, не хотят двигать молодых, не хотят». Сейчас Воротников говорит, что с самого начала не поверил Горбачеву, разглядев в нем мелкого интригана, но проверить, правда ли это, уже, вероятно, невозможно. В марте 85-го Воротников Горбачева поддержал. Теперь утверждает, что Горбачев накануне голосования по кандидатуре генсека обошел всех членов Политбюро, сообщив каждому, что все остальные уже пообещали проголосовать за него - то есть, по сути, всех обманул. Так или иначе, отношения у них испортились уже потом. Воротникову не понравилось, что Горбачев на октябрьском пленуме ЦК в 1987 году в ответ на скандальное выступление Бориса Ельцина не сразу отправил того в отставку, а поручил Политбюро «разобраться», то есть проработать Ельцина, сделав из него жертву несправедливых партийных репрессий. Воротников считает, что именно этот эпизод превратил Ельцина в лидера оппозиции и, может быть, Горбачев этого и хотел добиться.

Горбачев - больная тема для всех ветеранов ЦК. Воротников обижается, даже услышав вопрос, поблагодарил ли его генеральный секретарь летом девяностого, когда глава РСФСР уходил на пенсию. - А чего это он должен был меня благодарить? Он всегда только самого себя благодарил. Да и на пенсию я не уходил. Когда Ельцина избрали председателем Верховного Совета РСФСР, я остался в Верховном Совете Союза, до последнего дня работал в международном комитете. До сих пор считаю, что в той обстановке мой опыт дипломатической работы был очень нужен стране.

Сейчас опытом Виталия Ивановича Воротникова пользуется Всероссийская организация ветеранов войны и труда, членом президиума и советником которой он является на общественных началах с 1992 года. Наверное, таким и должен быть профессиональный ветеран - длинная и богатая биография, в которой совершенно не за что зацепиться.

Еще Воротников пишет мемуары, последняя книга называется «Кого хранит память». Из нее можно, например, узнать, что «Краснодарский край - огромный, благодатный, один из наиболее важных и престижных регионов РСФСР, который производит и поставляет стране наибольшее количество продукции сельского хозяйства: мяса, молока, зерна, риса, сахарной свеклы, подсолнечника, овощей, фруктов, семян, трав и многих других культур». Мы разговариваем, и Воротников подписывает книгу: на память, с уважением, дата-подпись. Ставит точку, захлопывает книгу и, не меняя тона, говорит: - А вообще, слушаю я вас и вижу - не понимаете вы, что такое Россия. Не понимаете.

Размахивается и запускает в меня книгой.

Я удивился и не успел отскочить. Как говорится, в тихом омуте.