журнал Русская жизнь - Август (август 2008)

В Москве началась новая эра. Большевистская власть энергично принялась за ломку старого строя. Появились какие-то учреждения с нелепыми названиями, закрылись наглухо магазины, продовольствие из лавок исчезло безвозвратно. Испуганные граждане сидели в своих нетопленых комнатах и боялись высунуть нос на улицу. Начался голод. Похудевшие обыватели с ночи становились в очереди за хлебом с плесенью или мороженой картошкой и часто уходили утром домой с пустыми руками, так как до них не доходила очередь. Иногда, в виде утешения, выдавали какие-то никому не нужные вещи, вроде крючков для удочек или банок для варенья.

Началось преследование нежелательных элементов - буржуев, интеллигентов, торговцев. Доносчики не дремали. Работа по вылавливанию врагов революции была поручена верным людям, составляющим чрезвычайную комиссию, или попросту ЧК. Пошли аресты, расстрелы, ссылки.

А ваша семья не пострадала?

- Как это ни странно, но никто из моей семьи не пострадал ни тогда, ни после. То есть страдали только от голода. Потом, будучи уже за границей, я узнала, что один мой брат был в тюрьме. Мне написали открытку, что Коля в больнице. Это был такой условный знак. И я перестала писать домой. До сих пор не знаю, что с ними - живы ли они?

Одно слово «ЧК» приводило в дрожь запуганных обывателей. Никто не знал, ложась спать, что с ним будет утром, так как ЧК в своем усердии переходили всякие границы. Голод вызвал появление мешочников, которые продавали по баснословным ценам продукты питания и топливо обезумевшим от голода и страха гражданам. Впрочем, пока еще вопрос топлива не стоял так остро. Топили мебелью, снятыми с петель дверями, деревянными перегородками. В большом ходу была также меновая торговля, причем самой ценной обменной монетой была соль, которая исчезла из продажи сразу и окончательно. Крестьяне нуждались в соли, чтобы делать мясные запасы. Товарищи солдаты и матросы, почувствовав себя хозяевами положения, безнаказанно безобразничали по городам и деревням. Начиналась гражданская война.

Наладив наскоро административный аппарат, правительство обратило особое внимание на культурно-просветительные события, главным образом, политического характера - митинги. Там с эстрады полуграмотные люди вдалбливали в голову обывателей ненавистную политграмоту, в которой лекторы сами были не очень тверды. За посещаемостью митингов следил пронырливый глаз чекистов. Декоративным оформлением этих культурных центров служили три элемента - кумач, еловые ветки и портрет Ильича.

- А в то время портреты других вождей тоже были?

- Были, конечно, но Ильич занимал самое главное место. Были и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев, Антонов-Овсеенко и всякие революционные вожди.

- А портреты Сталина вы помните?

- Тогда я и фамилии-то его не знала. Он был совершенно в тени. Митинги происходили по большей части в парадных залах реквизированных особняков, где роскошь лепных стен, хрустальных люстр, зеркальных окон резала глаз в соседстве с кумачом и наскоро сколоченной эстрадой.

С новым декоративным стилем мне пришлось познакомиться позже очень близко. В то время Москву наводнил новый элемент - солдаты во вшивых шинелях, вернувшиеся с фронта и из плена, и беженцы со всех концов России с изможденными лицами, с котомками и с узелками за спиной. Откуда и куда они шли, никому не известно. Гражданская война гнала их с ребятишками из насиженных мест с жалким скарбом. Новый элемент был настолько многолюден, что правительству пришлось организовать учреждение под названием Центропленбеж. Центропленбеж сыграл в моей жизни некоторую роль.

Получая в театре гроши, да и то с опозданием, мы, актеры, буквально голодали, так как на мешочников у нас не хватало средств. Один наш коллега по театру, человек предприимчивый и энергичный, свел близкое знакомство с нужными людьми, которые поручили ему составить труппу, чтобы обслуживать культурные запросы пленных и беженцев. Труппа была составлена без промедления из нас и актеров бывшего театра Комиссаржевской. Приготовив наскоро несколько пьес, мы приступили к делу. О качестве спектаклей говорить не приходится. Но там было несколько актеров, впоследствии ставших знаменитыми.

- Кто же эти актеры?

- Я их помню совсем мальчиками, они пришли в студию все в студенческих фуражках. Игорь Ильинский, например, который сейчас занимает почти первое положение в советской России, - я его видела здесь в Шатле в «Плодах просвещения» во время гастролей, спектакль был довольно средний, но он просто выделялся из всех актеров, потом Кторов, теперь артист Художественного театра. Мне даже странно было видеть этого мальчика, которого я не видела с 20-х годов. Уже взрослый мужчина с седыми волосами, почтенной внешности. Но встретились мы (в Париже. - Ив. Т.) очень хорошо, вспоминали старые спектакли, старые встречи.