Ханнес Ростам - …Ваш маньяк, Томас Квик

Когда 1 ноября публику впустили в зал суда, их встретило жуткое зрелище, которое не разочаровало самых завзятых любителей сенсаций. Кристер ван дер Кваст установил посреди зала столик, который должен был находиться перед носом членов суда, сторон процесса и публики в течение всего заседания. На столике лежали пила, кусок полуистлевшей кожаной куртки и сильно обезображенный ботинок марки «Playboy».

Мать Чарльза Зельмановица Инга и его младший брат Фредерик с содроганием прошли мимо стола, отведя взгляд, однако успели узнать ботинок Чарльза и часть куртки, которая была на нем в день исчезновения семнадцатью годами ранее. Но пила…

В течение всего процесса эти предметы являлись ужасным и конкретным напоминанием, о чем идет речь в данном деле, однако в качестве улик они производили убогое впечатление.

Пила, правда, была обнаружена в нескольких сотнях метров от останков Чарльза, однако судебно-медицинская экспертиза не смогла найти на костях следов пилы. Квик не утверждал, что оставил пилу в лесу. То же касалось и фрагмента кожаной куртки, которая скорее указывала на то, что Томас Квик, несмотря на бесчисленные допросы, так и не смог точно назвать, какая же верхняя одежда была на Чарльзе. Ботинок марки «Playboy» на столе у прокурора также оставался труднообъяснимым. Квик раз за разом утверждал на допросах, что на Чарльзе были футбольные бутсы.

Однако в судьбоносной кунсткамере Кристера ван дер Кваста отсутствовал один предмет, который являл бы собой мощную улику против Квика, который неоднократно упоминал, что на Чарльзе был толстый кожаный ремень с большой круглой металлической пряжкой. Фредерика, младшего брата Чарльза, вызвали в суд, чтобы он рассказал о ремне. В решении суда сказано:

«Фредерик Зельмановиц говорит, что не может с точностью утверждать, был ли у Чарльза такой ремень, о котором идет речь. Однако он отчетливо помнит, что у него самого был такой ремень в то время, когда исчез брат».

В заключении суд констатировал, что «братья могли одалживать ремень друг другу».

Если Квик говорил правду, ремень должны были бы найти возле останков Чарльза. Эксперты скрупулезнейшим образом обыскали лес в окрестностях Питео при помощи металлодетектора. Удалось обнаружить и кнопки, и даже заклепки от истлевших джинсов, но ремень так и не был найден.

Поэтому на столе прокурора пояс отсутствовал, зато его с успехом заменяли три других предмета.

Среди всего, что происходило во время судебного процесса, было одно событие, которое произвело неизгладимое впечатление на всех присутствующих: показ видеозаписи реконструкции в лесу.

Пелле Тагессон, репортер по делу Квика из газеты «Экспрессен», до сих пор помнит свои впечатления тех дней:

— Я впервые познакомился с Квиком во время суда, и мне он показался самым обычным парнем. Затем я увидел запись реконструкции. Я был потрясен! Помню, мне потом было неприятно думать о том, что я пожимал ему руку.

Несмотря на некоторые неясности в деле, Пелле Тагессон совершенно уверился в вине Квика, когда прокурор показал видео с гортанным мычанием во время реконструкции. Все сомнения как рукой сняло:

— То, что происходило во время реконструкции, сыграть невозможно.

Перед заседанием Кристер ван дер Кваст написал письмо в суд и потребовал, чтобы суд привлек психологическую экспертизу. Он порекомендовал также членам суда обратиться к Свену-Оке Кристианссону.

Поскольку Кристианссон давно был привлечен к следствию по заданию прокурора, казалось совершенно неуместным, чтобы не сказать — невероятным, чтобы Свен-Оке принял предложение суда вынести экспертную оценку результатам своей собственной работы. Однако это не помешало ему сказать «да».

Кристианссон написал для суда два экспертных заключения, одно — «по поводу психологических оснований в высказываниях Томаса Квика».

«В отношении того, что злоумышленник помнит, я сосредоточил свои усилия на стереотипах поведения и воспоминаниях серийного убийцы, а также на факторах, создающих условия для такого рода преступлений».

Сама формулировка показывает, что в его глазах Квик является серийным убийцей. Еще до суда Свен-Оке официально назвал его серийным убийцей и каннибалом.

— Поведенческие стереотипы примитивны. Когда он действует, на самом деле действует ребенок в нем. А когда он поедает части трупов, им может руководить иллюзия, что жертвы хранятся внутри него, что ребенок живет дальше в его теле, — пояснил Кристианссон в интервью «Экспрессен» в первый день судебного разбирательства.