Владимир Бахтин - Судьба писателя Л Добычина

* 1 Печатается по рукописи, сохранившейся в архиве Михаила Кузмина: ЦГАЛИ, ф. 232, оп. 1, ед. хр. 477. Рассказ "Сиделка" печатается по машинописи, выправленной автором; остальные рассказы и письма - по автографам.

Рассказ "Сиделка" входил в обе добычинские книги рассказов. Но, готовя в 1933 году новый сборник "Матерьял", автор довольно сильно переделал его, смягчил то, что ему казалось особенно неприемлемым для "Начальников", внес некоторую стилистическую правку.

Рассказы "Матерьял" и "Чай" взяты из сборника. Посылая 48-страничную рукопись М. Л. Слонимскому, автор писал: "Вот два рассказа, сочиненные еще в тридцатом году. Но так как они нигде не были помещены, то, может быть, их можно будет куда-нибудь упрятать. Кроме того, здесь книжка, называемая "Матерьял". Хотя она, как Вы мне написали, и неосуществима, но пусть, если позволите, лежит у Вас".

Рассказ "Дикие" несомненно написан уже в Ленинграде, в последние годы жизни писателя.

Самую сердечную признательность выражаю Иде Исааковне Слонимской, позволившей осуществить эту публикацию; несколько писем к Михаилу Леонидовичу мы приводим. Благодарную память сохраняю я и о Леониде Николаевиче Рахманове, подвигнувшем меня на занятия Добычиным и передавшем добычинские письма к нему.

ПИСЬМА К М. Л. СЛОНИМСКОМУ

27 января <1925 или 1926>.

Михаил Леонидович. Я получил от К. И. Чуковского письмо о его отъезде. Два рассказа, которые я раньше послал в "Современник", он рекомендует мне передать Е. Л. Шварцу. Они называются "Козлова" и "Нинон". Я пишу секретарше "Современника" Вере Владимировне Богдановой, чтобы она эти рукописи Шварцу передала (между прочим, они вполне цензурны). Не устроите ли Вы, чтобы Шварц их получил?

К. И. пишет, что рассказы следует поместить в журн. "Ленинград". Я предоставляю их на Ваше усмотрение.

Не можете ли Вы сообщить мне личный адрес Чуковского (петербургский) он мне нужен потому, что Чуковский предлагает остановиться в его комнате на случай моего приезда в Петерб., а адреса я не знаю.

Ваш Л. Добычин.

На отдельном листе:

Чуковский пишет, что он начал бы Ерыгина со второго абзаца. Первый абзац необходим. Там следы от волос на песке, в четвертой главе - следы от сена на снеге, оттого и написано "что-то припомнилось". Не выкидывайте, пожалуйста, первого абзаца.

Л. Доб.

10 апреля.

Дорогой Михаил Леонидович. Не рассердтесь на меня за просьбу написать, получили ли Вы мои Рукописи.

Сегодня я понаслаждался замечательною песней "Любо парижанке", исполнявшейся на речке тремя пьяницами:

Любо парижанке

Мужское сердце покорять.

"Лавровых" я на днях вручаю Цукерманше для библиотеки, чтобы Вы славились и здесь.

Я тоже (простите) придумал один Роман, только некогда писать. Если можно, то кланяюсь Вашей жене. Что она шьет к лету?

Л. Добычин.

Открытка. Штампы: Брянск - 11.4.27

Ленинград - 12.4.27.

16 апреля 1* <1929>.

______________

* 1 Видимо, "16 апреля" - описка. На конверте штампы: Брянск - 17.5.29, Ленинград - 21.5.29.

Дорогой Михаил Леонидович.

Сочинение это я до октября вышлю. От Каверина я действительно получил письмо - чтобы послать "цикл рассказов вроде "Встреч с Лиз"" для сборника, в котором будут следующие новаторы: Тихонов, Заболоцкий и Олеша. А я - тоже новатор. Это очень мило, и я на всякий случай даже сохранил - показать кому-нибудь. Только - нeкому.

У нас внезапно наступило лето, и я уже пять раз купался и один раз Внимал Соловью - случайно, проходя мимо. Сады с оркестрами и эстрадами открылись (состоялось открытие), одного гуляющего зарезали впотьмах, а в Бежице (десять верст от нас) двоих повесили: интеллигентские течения среди молодежи.

Какая-то мадам прислала мне письмо, что Бабель - это кружевной гипюр (не то кремовый гипюр, я забыл), а я - лес в инее при луне и должен обязательно познакомиться с Бабелем, а кроме того - я вроде Петера Альтенберга (а я не знаю, что это еще за Петер),

Вам (простите, я с сохранением дистанций) присылают письма мадамы?

Кланяюсь. Простите, что так длинно.

Л. Добычин.

11 июня (1930).

Дорогой Михаил Леонидович (ибо Вы, по предположениям, должны уже прибыть). В ваше отсутствие у меня происходило крайнее оживление на фронте переписки с Идой Исаковной. В частности, я совещался с И. И. по вопросу о названии книжки. В конце концов я думаю, что не назвать ли ее скромно "Хиромантией". Если Вы одобрите, то я (если нужно) пошлю об этом письмо Алянскому.

Я прибыл сюда в разгар весеннего сезона и кипения страстей. У нас в саду (при доме) несколько дней жил соловей. Гремело происшествие с летчиком. <...> Много и других историй произошло с участием Любви.