figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Именно в этот момент журналистика начала переживать метаморфозы, вызванные глобальными технологическими изменениями.
Во-первых, аудитория прямо на глазах разучивалась концентрироваться на больших объемах информации. Предельный временной отрезок, в течение которого пользователи электронных медиа могли удерживать свое внимание на том или ином спикере, перестал превышать 20 секунд. Чтение печатных материалов сокращалась до заголовков. Больше никаких вступительных слов, никаких экспозиций — всегда с места в карьер, и чем короче текст, тем лучше.
Во-вторых, пишущих авторов стало больше, чем в любой из периодов истории печатного слова. Вначале были блоги. Затем появились социальные сети, где каждый получил право на вербальную версию реальности.
Идея «Русского репортера» возникла в 2006 году, когда стало понятно, что в стране есть спрос на массовый журнал нового типа. До конца года собиралась команда, накапливался материал, прорабатывалась концепция. Первый номер вышел 17 мая 2007 года. Произошло это не в Москве и не в Санкт-Петербурге, а в Новосибирске, Ростове-на-Дону, Самаре и Екатеринбурге. По словам главного редактора «Русского репортера» Виталия Лейбина, в Екатеринбурге журнал сразу поняли и полюбили — у издания там по-прежнему самая лояльная аудитория, а в Новосибирске его долгое время принимали за сибирский журнал, издающийся в Москве.
Виталий Лейбин возглавляет «Русский репортер» с 2006 года — с момента основания
Фото Олега Сердечникова
Какое-то время ушло на отработку формата, а уже осенью того же года РР стал таким, каким мы его знаем сейчас. У него не было и до сих пор нет никаких шаблонов — в этом принципиальное отличие от западных аналогов. «Журнал, ориентированный на реальность» искал не шаблоны, а язык, на котором можно говорить с читателем. При этом авторам пришлось также приложить усилия и научиться рассказывать человеческие драмы, не сгущая краски и не впадая в истерику. Виталий Лейбин объясняет это так: «Если в истории нет надежды, это плохая журналистская работа. Значит, ты производишь не информацию, а депрессию». И эта концепция сработала. Журнал за очень короткий срок получил аудиторию, которая позволяла продавать рекламу.
«Русский репортер» стал едва ли не единственным журналом, который позволял и позволяет себе публиковать большие фотографии и большие тексты. Он начал писать о тех, кто не пытался заявить о себе даже в интернете и в результате катастрофически выпадал из картины мира тех, кто привык воссоздавать ее в соответствии с медийной реальностью. Российские регионы, которые до сих пор могли привлечь внимание федеральных медиа только чрезвычайными происшествиями, оказались местами, где живут люди, не чувствующие себя обделенными из-за того, что им не выпало жить в столице. «Русскому репортеру» пришлось исправлять ситуацию, когда отечественная наука стала исчезать из информационного поля, а ее место заняли «британские ученые» — только потому, что информационные агентства, наполняя свои научные разделы, шли по пути наименьшего сопротивления и цитировали коллег из Reuters.
Именно в РР впервые, и это было частью его концепции, фотография перестала быть просто иллюстрацией и превратилась в самостоятельную историю. Фактически журнал сформировал рынок российской репортажной фотографии. Уже на второй год существования он принял участие в международном фестивале фотожурналистики во французском Перпиньяне. Там в отдельном павильоне РР представил выставку американского фотографа, лауреата пяти премий World Press Photo Стэнли Гринаоб афганском наркотрафике. И это еще один вклад журнала в новейшую историю русских медиа. Он начал регулярно публиковать на своих страницах работы ведущих мировых фотографов. До «Русского репортера» ни один из отечественных журналов на это не решался. С тех пор фотослужба и фотографы РР котируются на всех международных конкурсах и выставках фотоиндустрии.
Александр Ивантер получает приз за статью «Мы ничего не производим», написанную для журнала «Эксперт» совместно с Татьяной Гуровой, — номинация «Аналитическая статья»
Фото Олега Сердечникова
«Русский репортер» задумывался как журнал мирового уровня. Реализовать этот статус в полной мере ему удалось в 2010 году, когда еженедельник стал единственным в России партнером «портала утечек» WikiLeaks по публикации уникального собрания дипломатических депеш и документов и таким образом встал в один ряд с Guardian и New York Times. Это была журналистская удача, которой помог журналист Йоханнес Вальстрем(через него удалось выйти на основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа), и в то же время своевременно проявленная решительность. Виталий Лейбин так комментирует возникшую в тот момент ситуацию выбора: «Это позволило нам занять жесткую позицию: мы не стоим на линии фронта, мы выступаем на стороне общественных интересов. Если ты делаешь репортаж, то ты в любом случае следуешь реальности, даже если у тебя есть позиция, а она у нас есть».
Читать дальше
