Джозеф Уэмбо - По следу крови

— И к тому же эта особа ходит со шприцем, чтобы поливать этой вонючей спермой белковой фракции 1+ промежность задушенной жертвы. А сделав свое дело, наша дамочка преспокойно отправляется домой допивать свой вонючий чай с вонючими бисквитами!

«Мозговая атака» провалилась. Магнитофон выключили. Вещички убрали в ящики столов. Констебль, похожий на работника социальной сферы, счел за благо тихо исчезнуть. А Пирса оставили парить между колокольнями и печными трубами под присмотром диспетчеров аэропорта Хитроу.

По мере уменьшения версий сокращалось и число участников расследования: из ста пятидесяти человек осталось сначала пятьдесят, потом тридцать, в апреле их было уже шестнадцать, чуть позже — восемь.

Дело об убийстве Каролины Хогг оказалось очень трудоемким и закончилось ничем. Полиция Лестера утешала себя тем, что преступление совершено в Шотландии и лишь по чистой случайности тело попало в Лестершир. Что касается дела Линды Манн, оправдываться было нечем: Линда жила и погибла здесь.

— Ответ где-то совсем близко, — часто повторял Куттс, и Пирс с ним соглашался.

— По дороге на работу, — говорил он, — я все время думаю, что сегодня мы его обязательно найдем.

Но к Пасхе дело решили закрыть.

— А что делать? — сказал Куттс Пирсу. — И так затянули…

И грустно добавил:

— Мне вообще-то редко утирали в жизни нос.

Однажды холодным утром Куттс собрал их, как обычно, в павильоне для крикета и, пуская клубы пара изо рта, поблагодарил за прекрасную работу. Когда же он приступил к выражению сожалений по поводу того, что их сотрудничество подошло к концу, на глаза у него навернулись слезы, он закончил речь и ушел.

Сослуживцы переглянулись. Шотландец — и плачет? Для подчиненных Ян Куттс был типичным шотландским воином, крепким и закаленным, Но они забыли, что в Глазго, в пригороде которого родился их шеф, люди не только стойкие и верные, но и сентиментальные.

— Если кто из нас и заслуживает похвалы, так это наш Джок Еуттс, — сказал Пирс. — Он отдавался делу целиком.

Сержант Мик Мейсон, лично переправив все материалы по делу Линды Манн в центральную полицию Лестершира, вернулся к своей обычной работе в полицейском участке Вигстона, но не прекращал самостоятельного расследования.

К лету вместо восьми следователей оставалось всего два — Мик Мейсон и еще один. Каждый из них занимался своим делом, но время от времени они встречались с кем-то из свидетелей, видевших парня с прической «бобриком», или «бегуна», или «плаксу», или мужа, друга, зятя, шурина, а может, соседа, который с дьявольским блеском в глазах посматривал на матрону, загоравшую в своем садике в Эндерби.

За это время они взяли анализ крови приблизительно у ста пятидесяти подозреваемых. Результаты, увы, оказались отрицательными.

В августе расследование было полностью прекращено. Его итогом стало составление списка из тридцати «возможных» подозреваемых. О «вероятных» речи не шло.

Еще до расформирования группы они беседовали с одним свидетелем. Разговор заинтересовал многих. Жители деревни пожаловались на юного хулигана лет четырнадцати, который оказался просто любопытным парнишкой, гонявшим по деревне на велосипеде. Иногда он бесцельно шатался по улицам, паркам и забавлялся тем, что неожиданно выскакивал на дорожку прямо перед идущей женщиной, чтобы напугать ее.

— Вечно тут слоняется, — ворчали жители.

Мик Мейсон без труда нашел мальчишку — крупного, толстого и странноватого на вид. Он жил с родителями в Нарборо на Фоксхантер-Раундэбаут. Когда-то он считал себя радиолюбителем, но теперь понял, что мотоциклы лучше.

Мейсону парнишка не показался глупым: говорил довольно внятно и ответил на все вопросы. Но что с него взять? И какое отношение он мог иметь к Линде Манн?

— С четырнадцатилетним Линда справилась бы, — заявил Мейсон Дереку Пирсу. — С любым четырнадцатилетним.

Подолгу общаясь с Иствудами, Мик Мейсон многое узнал о духовном облике Линды Манн и стал уважать ее, несмотря на то что в живых ни разу не видел. А Кэт так полюбила Мейсона, что каждый раз, появляясь в «Розарии», целовала его в щеку.

— Он такой, этот Мейсон, — улыбался Пирс.

Иствуды обратились к экстрасенсу. Пришла женщина лет сорока с лишним, худая и замкнутая, и расположилась в комнате Линды, Кэт и Эдди, стоя на лестнице, прислушивались. Экстрасенс держала в руках ожерелье Линды и издавала странные утробные звуки. Иствудам было запрещено входить. Закончив, она сказала: