Лев Суханов - Как Ельцин стал президентом. Записки первого помощника

— Отдавали ли вам приказ брать штурмом Белый дом?

— Да.

— Устно или письменно?

— Крючков вызвал меня в свой кабинет и сказал, что судьба страны зависит от наших действий. Вечером 19 августа в Министерстве обороны СССР состоялось закрытое совещание. Его вел генерал Ачалов. Из военной элиты на нем присутствовали Моисеев, Ахромеев, в кабинет постоянно заходил Язов… Мне был дан приказ возглавить путч. В мое оперативное подчинение вошли дивизии ОМСДОН, Московский ОМОН и специальное подразделение трех высших управлений КГБ — всего 15 тысяч человек.

— Вы были в курсе событий, происходящих у Белого дома?

— Вместе с генералом Лебедем мы объехали вокруг Российского парламента, затем посмотрели видеосъемку оперативной обстановки, сделанную нашими агентами. План боевых действий был таков: в 3 часа ночи подразделения ОМОН очищают площадь, с помощью газа и водометов раскидывают толпу. Наше спецподразделение входит за ними. С земли, воздуха, с использованием вертолетов, гранатометов и других спецсредств… мы занимаем Дом. Все это длилось бы минут пятнадцать. Слава Богу, у меня не поднялась рука… Была бы бойня и кровавое месиво…»

Где-то в половине четвертого Борис Николаевич вдруг встал и громко сказал: «Пошли!» И все направились наверх. Тут стало ясно, что штурма не будет и что у путчистов уже нет козырей. Все у них пошло прахом.

На улице вторые сутки подряд лил дождь, было промозгло, но дышалось как никогда легко. И хотя тревога еще витала в воздухе, что-то светлое и торжественное появилось в настроении людей. Горели костры, люди стояли возле них и грелись. Оживала наша Москва, каждая ее улочка и каждый дом воспрянули надеждой. И мой Девятинский переулок по-прежнему казался приветливым и мирным.

Возвратившись в свой кабинет, я первым делом открыл сейф, положил туда пистолет и облегченно вздохнул. С его тяжестью, кажется, свалился с плеч непомерный груз беды.

Утром над Москвой повисла радуга. Увидев ее, я загадал желание — чтоб никогда-никогда не повторилось то, что пришлось пережить России в те три тревожных августовских дня. Россия отстояла своего Президента, а Президент отстоял Россию.