Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6464 ( № 21 2014)

Все черты «племенного курятника» хорошо просматриваются в идеях и практической политике нынешних правителей Украины и в действиях «бойцов» так называемого «Правого сектора», решивших «перекроить» русских в украинцев или силой подчинить их своей воле. То, что природа выпестовала веками, нельзя переделать «враз», тем более кулаками и автоматами. М.С. Шагинян пишет о нации не только как единении людей одной народности, а как о «продукте» истории: «Национальность определяет не фамилия, а душа! Национальный характер вскармливается проникнутостью, единством духовного опыта... Есть русский армянин, русский немец. Собирать людей надо не за шиворот, а... за сердце, не ассимиляцией, а единением». Когда в братоубийственной Гражданской войне пропаганда в полную силу использовала шовинистические и нацио­налистические идеи, слова армянской писательницы несли плодотворное зерно взаимоуважения разных народов. Оно зарождалось и проклёвывалось в процессе длительного соседства братских народов друг с другом, в историческом единении, основанном на общих социальных, экономических и культурных ценностях, близости территории... Об этом хорошо знала армянка Шагинян, будучи русской писательницей. Недаром Католикос всех армян Вазген I сказал о ней: «Шагинян – дар армянского народа русскому народу».

Мариэтта Сергеевна разоблачает довольно широко распространённые среди части русской интеллигенции настроения – нам, дескать, нужно учиться у западных стран. Разве это не один из самых болевых, острых вопросов наших дней? Многие тогда призывали учиться у западных союзников. «Чему?» – спрашивала Шагинян. И отвечала: «Надо учиться у передовых стран Европы не вообще, а беря у народов Европы только то, что послужит развитию и просвещению России».

В одной из своих работ – «Русская интеллигенция» – Шагинян полемизирует с ростовским журналистом Лоэнгрином, написавшим статью «Ждущие суда». Шагинян, обращаясь к «господам присяжным-читателям», т.е. к тем, кто может рассудить их на этом воображаемом суде, утверждает: «Смысл и назначение интеллигенции – мысль и речь. Цель её – умственная деятельность, но она должна быть направлена на наше объединение, давать направление, «образумлять события», т.е. объяснять, делать доступными широкой публике, создавая при этом идею общего пути. И не надо хоронить Россию. Она только переходит из «вчера» в «завтра». Неужели перемена есть смерть?»

Идея объединения, обретения общего пути – основная гражданская позиция М. Шагинян – проявляется в её публицистике особенно ярко, чётко, убедительно. И это ещё раз подтверждает то, что при глубоком изучении проблем нашего Отечества – а они бывают схожими в переломные, перестроечные времена – мы сталкиваемся с тем, что их основа мало изменилась сегодня. В этом, можно сказать, завет публицистики Шагинян: культурно-исторический взгляд на крупнейшие процессы должен быть подчинён не «пустым разговорам и митингам», тем более стоящими на болоте, а направлен на единение народов страны.

В своём «Литературном дневнике» М. Шагинян не просто исследует проблемы творчества современников, в частности, Д. Мережковского, З. Гиппиус, В. Розанова, – она обращает внимание на самые болевые точки социально-культурной жизни страны. Так, полемизируя с известным литературным критиком С. Яблоновским по поводу поэмы А. Блока «Двенадцать», она защищает великого поэта и, в частности, пишет: «Блок любит Россию больше, чем её хулители, хотя и хулит Россию».

И вновь высказана актуальнейшая мысль. Критика без любви к стране разрушительна для неё. Любовь к России допускает, даже предполагает критику её недостатков, так как она в таком случае будет конструктивно-созидающей. А ведь эти мысли высказывал ещё Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского», их развивал церковный писатель Н.П. Гиляров-Платонов да и другие общественные деятели. Наблюдения Мариэтты Шагинян подтверждают и то, как глубоки исторические корни раскола российской интеллигенции.

Следует обратить внимание, что в заметках М. Шагинян содержится немало нестандартных оценок, любопытных толкований творчества её современников. Интересен в этой связи развёрнутый некролог, посвящённый оригинальнейшему русскому мыслителю В.В. Розанову. Говоря, что Розанов «загадка для России», она улавливает основной нерв его необычного творчества, которое высоко ценили многие выдающиеся современники. Зная лично Розанова, она очень точно характеризует стилистику этого удивительного писателя: «особенная теплота слова», влажность слога, «ужимчивость» мысли[?] Каждая его строка – золотая». Она пытается разгадать тайну Розанова и высказывает предположение, что тот постоянно «смертельно боялся страха смерти».