Андрей Шарый - Знак D - Дракула в книгах и на экране

В «Дракуле» опытный Энтони Хопкинс (Ван Хелсинг) умело погонял по съемочной площадке, по Англии и Трансильвании, золотую киномолодежь. Занятно, что еще через десятилетие и на другой съемочной площадке, фильма «Ганнибал», Хопкинс и Олдман снова оказались по разные стороны добра и зла, и опять старший преследовал младшего. Правда, на сей раз Олдман, сыгравший единственную оставшуюся в живых жертву гения-каннибала Ганнибала Лектора, оказался удачливее Дракулы и уцелел.

Лучшее определение вампиру Копполы дает влюбленная в Дракулу Мина Харкер, называющая его своим «странным другом». Элегантный денди в цилиндре и очках с синими стеклами, герой Олдмана олицетворяет и зло, и порок, однако не отвращает от себя, а к себе притягивает — и чужую супругу, и зрителей. Мина не в силах противостоять этому губительному магнетизму: она любит князя Влада Секельского, уже зная, что он вампир и извращенный убийца ее подруги Люси. Грешная страсть заставляет Мину отречься от друзей и преступить моральные нормы. Сцена с попыткой совращения обнаженной героиней Вайноны Райдер героя Энтони Хопкинса (старик едва устоял) попала в четвертьчасовку киноматериала, не вошедшую в итоговую версию фильма из-за негативной реакции зрителей на тестовых показах. «Это» показалось слишком, но все остальное, например провокационную сцену интимного общения Джонатана Харкера с не менее обнаженными «невестами Дракулы» (одна из них — совсем молоденькая Моника Беллуччи), оставили. Вот так сценарист Джеймс Харт извлек из классического романа Стокера современный мелодраматический сюжет, еще раз доказав, что умелому литератору под силу отыскать в уже тысячу раз прочитанной книге тысяча первый смысл. Однако, как и явствует из названия, «Дракула Брэма Стокера», если не считать средневековой прелюдии и отсыла к ней же в финальной сцене, — едва ли не самая точная киноадаптация первоисточника.

«Дракулу Брэма Стокера» не обошли вниманием музыканты. Поп-дива Энни Леннокс, сама похожая в видеоклипе на невесту «не-мертвого», исполнила проникнутую тоской и нежностью «Песню о любви для вампира». Другой британский рок-кумир, Том Уэйте, предстал на экране в роли безумного поедателя пауков Ренфилда. В общем, картина Копполы оказалась во многих отношениях удачным проектом; как червонец, она нравилась каждому. Помимо разного рода жанровых призов фильм завоевал три премии «Оскар» (правда, не в главных номинациях) и снискал славу едва ли не лучшего романтического фильма ужасов современности. Разве что кое-кто из критиков поругивал Киану Ривза за не слишком убедительное исполнение роли молодого Харкера да некоторые знатоки Викторианской эпохи укоряли режиссера за демонстрацию в сцене общения подружек Мины и Люси слишком откровенных по меркам того времени любовных картинок в сборнике восточных сказок, больше смахивавших на иллюстрации «Камасутры». Но это даже не ложка дегтя в бочке меда. Добротная, серьезная, качественная экранизация классики, на широкую ногу, с солидным бюджетом, с отличными актерами, с первоклассным саундтреком.

Дракула вечно живой! Понимая это, всего через два года ирландский режиссер Нил Джордан замыслил еще один фильм большого стиля о вампирах. После удачной работы Копполы прошло к тому моменту слишком мало времени, чтобы очередная адаптация романа Стокера могла оказаться успешной, и на волне нового интереса к наследию Дракулы Джордан взял за сценарную основу написанный в 1973-м и опубликованный в 1976 году роман американки Энн Райс «Интервью с вампиром». Райс (ее настоящее имя Ховард Аллен О’Брайен, она из семьи ирландских эмигрантов) — самая заметная современная писательница, до недавнего времени работавшая в жанре готической литературы.

Примерно в тот же период, в середине 1970-х годов, к вампирам проявил интерес Стивен Кинг, один из самых известных мастеров «литературы ужасов». В 1975 году вышел роман Кинга «Салемов Удел» (в русских переводах известен как «Жребий» или «Городок Салем») о злодеяниях вампира Курта Бэрлоу в маленьком американском городке Салем-Лот. В автобиографии «Пляска смерти» Кинг пишет о том, что этот свой роман он задумывал как литературную реминисценцию «Дракулы» Брэма Стокера: «Мне стало казаться, что я играю в интересную, по крайней мере для меня, игру — литературный ракетбол. Моя книга — мяч, а «Дракула» — стена, и я бью о стену, чтобы посмотреть, куда отскочит мяч, и ударить снова». В первой главе этой книги мы цитировали американского литературоведа Лесли Клингера — он тоже говорил о том, сколь обширны для талантливого интерпретатора «игровые» возможности романа Стокера. Так что не стоит удивляться: подобным образом сконструированы многие повести и романы о вампирах, написанные в последние десятилетия.