Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Известный читателю Георгий Федотов утверждал в своей «Сталинократии» 1936 года, что, «к сожалению, русский диктатор принадлежит к числу молчаливых и лукавых…».

Глуп был Федотов, да и не информирован.

Вот передо мной изданный в 2006 году тиражом «аж» в 500 (пятьсот) экземпляров сборник документов и материалов «И.В. Сталин. Историческая идеология в СССР в 1920–1950 годы: Переписка с историками, статьи и заметки по истории, стенограммы выступлений». Только Часть I этого сборника, охватывающая 1920–1930 годы, содержит более двухсот сталинских документов, иллюстрирующих постоянный «диалоговый» режим работы Сталина.

И это — только вопросы истории!

Приведу из неизвестного стране, изданного нижегородцами в Питере, сборника один лишь конец большого ответного письма Сталина от 29 апреля 1940 года историку Емельяну Ярославскому, редактору журнала «Историк-марксист» и «Исторического журнала».

Скрупулезно уточняя ряд фактов, касающихся дореволюционной партийной работы Сталина и Ворошилова, Сталин писал (в чисто деловом, не предназначенном для публикации) письме:

«…Ни я, ни т. Ворошилов не нуждаемся в том, чтобы нам приписывали мнимые заслуги, — у нас и так много действительных заслуг и действительного авторитета. Но в этом, очевидно, нуждаются карьеристски настроенные авторы «воспоминаний» и авторы некоторых подозрительных статей «о вождях», желающие выдвинуть себя наверх путем чрезмерного и тошнотворного восхваления руководителей партии и государства…

Если нужна нам история партии, то она нужна как наука об исторической правде, притом о всей правде, а не только об ее отдельных кусочках. Подхалимство несовместимо с научной историей.

С ком. прив(етом),

И.Сталин».

Нужны комментарии?

О многом, многом, вынужденно остающемся за пределами книги, хотелось бы и можно было бы сказать хотя бы кратко, парой слов…

Вот, скажем, даже куцый душой бывший переводчик Сталина Олег Трояновский вспоминает, как он впервые должен был переводить 24 марта 1947 года беседу Сталина с английским министром иностранных дел Эрнестом Бевиным (в «Журнале посещений…» отмечено ее время с 22.00 до 23.15)… Постоянный переводчик Сталина Владимир Павлов занемог, и Молотов взял вместо него 28-летнего Трояновского, Осведомившись, где Павлов, Сталин затем, чтобы снять напряжение у новичка, улыбнулся и сказал, имея в виду Павлова: «Тогда передайте привет моему бледнолицему брату от вождя краснокожих».

Какой теплый, человечный жест!

А вот еще…

Но, пожалуй, надо остановиться и сказать под конец то, что, как я понял, сказать надо обязательно.

И на том поставить — ну, если и не точку, то хотя бы многоточие…

В ЖУРНАЛЕ«Источник», публикующем документы из Архива президента РФ, в номере 2-м за 1996 год были опубликованы пять писем к Сталину великого французского писателя, создателя «Кола Брюньона» Ромена Роллана, написанные последним в 1935–1937 годах.

Сталин встречался наедине с Ролланом и его женой 28 июня 1935 года. Их беседа длилась два часа, с 16 до 18 часов, переводил тогдашний председатель ВОКСа — Всесоюзного общества культурных связей с заграницей — «старый большевик» Аросев (1890–1938), арестованный и расстрелянный в 1938 году за причастность к заговору Ягоды — Бухарина.

В ходе беседы Роллан, как следует из его письма от 27 декабря 1935 года, посетовал на то, что даже «верные друзья СССР» имеют мало точной информации о той политической борьбе, которая идет в СССР и что это приводит «к серьезным недоразумениям».

Сталин (цитирую по письму Роллана) сказал тогда в ответ:

«Конечно, если наши друзья на Западе мало осведомлены о мотивах действий Советского правительства и их нередко ставят в тупик наши враги, то это говорит не только о том, что наши друзья не умеют так же хорошо вооружаться, как наши враги. Это говорит еще о том, что мы недостаточно осведомляем и вооружаем наших друзей. Мы постараемся заполнить этот пробел».

Цитата, скорее всего, верна, так как записи во время беседы вела, как я понимаю, русская жена Роллана — Кудашева.

Примерно в том же духе писал Сталину 13 сентября 1934 года из Одессы Илья Эренбург… Он был обеспокоен тем, что на 1-м съезде советских писателей было мало крупных зарубежных писателей, и объяснял это неумной и претенциозной политикой МОРП — Международного объединения революционных писателей, представляющего позицию ряда третьеразрядных западных авторов, осевших в Москве…

Эренбург предлагал распустить МОРП и писал: