Владимир Воронов - Продать и предать. Новейшая история российской армии

Любая реорганизация вооруженных сил — всегда дезорганизация и кровопускание. Но когда это накладывается еще и на ускоренное кадровое «обновление», неизбежна потеря управляемости. И в состоянии такой нестабильности и дезорганизации военный организм находится уже давно. При таком раскладе человек в погонах озабочен вовсе не службой. Все мы люди, все человеки, все думаем о своем, личном — кого в этом таежном гарнизоне выкинут без выходного пособия, пенсии и жилья, меня или сначала его. А тут еще и «реформа Сердюкова»?! Очень сомнительно, конечно, что Сердюков был поставлен на МО именно с целью прервать бренное существование военного ведомства, хотя некоторые его начинания не могли не наводить на эту мысль. А их результаты вводят в ступор: подобного кадротясения в мирное время наша армия не знала года так с 1937-го. И более всего шаги «модернизаторов» напоминали набор превентивных мер предотвращения… военного переворота… А начиналось все при генерале госбезопасности Сергее Иванове, которого для того и забросили на Арбатский плацдарм, дабы приструнить армейский генералитет.

Сергей Иванов пробыл министром обороны без малого шесть лет. И это рекорд. Без шуток: после Дмитрия Федоровича Устинова никто, кроме нашего героя, не сумел столь долго продержаться в кресле руководителя МО! Маршал Сергей Соколов поруководил два с половиной года, маршал Дмитрий Язов — четыре, маршал авиации Евгений Шапошников протянул 4 месяца, «лучший министр обороны всех времен и народов» Павел Грачев едва перешагнул четырехлетний рубеж, генерал Игорь Родионов и года не покомандовал, а единственный пока российский маршал Игорь Сергеев осилил три года и 10 месяцев. Уже поэтому военная шестилетка генерала госбезопасности Сергея Иванова — достижение. Отсюда и вопрос: сотворил ли на этом посту «гражданский» министр Иванов нечто такое, что до него не удавалось никому?

На этот счет точки зрения разнятся. Сам Иванов — будучи министром — собой вполне был доволен, как-то заявив, что вверенная ему отрасль развивается стабильно и «произошла жесткая увязка развития всех сфер Вооруженных Сил страны». Генералитет отмалчивался, хотя это едва ли не самый заинтересованный контингент. Хвалебных статей на исходе ивановского сидения было мало даже в прокремлевской прессе: СМИ тогда взахлеб обсуждали лишь дедовщину, да еще шансы Сергея Борисовича попасть в круг преемников Путина. Независимые же эксперты соревновались в прогнозах, когда именно будет снят министр обороны, а совсем уж широкая общественность изо всех сил этот исторический момент старалась приблизить. Учинив, например, сбор подписей под петицией с требованием «Иванова — в отставку!» Еще к пятилетнему юбилею пребывания Иванова в министрах на стол Путину легли девять тысяч подписей тех, кто был уверен, что юбиляр «не справился с выполнением своих должностных обязанностей в сфере создания достойных человека условий службы и армейской дисциплины».

Мало того, на министра обороны ополчились тогда даже… шаманы: он и с ними умудрился поссориться, заявив на заседании оргкомитета «Победа», что «складывается парадоксальная ситуация, когда в газетах хорошая статья публикуется рядом с рекламой борделей, шаманов и прочих прохиндеев». Шаманы, вряд ли реально слышавшие и читавшие министра, возбудились не сразу — аккурат к пику подписной акции против Иванова. Устами верховного шамана Тувы тогда веско было заявлено, что шаманизм — традиционная российская религия: «Шаманы — лекари. Шаманы — музыканты. Шаманы — поэты. Шаманы — экстрасенсы. Шаманы — ясновидящие». В общем, шаманы потребовали от Иванова публичных извинений, пригрозив беспорядками. И хотя Сергей Борисович заявит, что «художественный свист о моей отставке меня не беспокоит», но шаманы — это серьезно. Потому, как водится, во всем обвинили прессу, якобы исказившую слова министра: «Никакой вины я не чувствую, так как слово «шаман» я не произнес, я произнес слово шарлатан…».

Получается, власть и общественность не просто диаметрально противоположны в оценке деятельности министра но, как мы видим, требовали от министра обороны совершенно различного. Общественность желала реального военного реформирования, под которым понимала в первую очередь ликвидацию дедовщины и создание профессиональной армии, комплектуемой на контрактной основе.