Сергей Кремлев: Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию

И если Москва реально начнёт процесс нового собирания многонационального Российского государства, то лишь законченные лицемеры, безнадёжные глупцы или откровенные негодяи смогут оценить эти действия России как поощрение сепаратистских процессов и нарушение международного права.

Это внешний мир, подписавший в 1975 году Хельсинкский акт, сломал систему международного права, начав признавать «независимости» прибалтийских республик ещё даже до Беловежского соглашения, которое само, в свою очередь, «не легитимно».

СССР, то есть — историческая Россия, включающая в себя Киев, Одессу, Тбилиси, Алма-Ату, Ригу, Севастополь и т. д., пал жертвой заказного убийства, заказанного внешними силами. Но СССР пал жертвой и бездумного сепаратизма, раздувавшегося «национальной интеллигенцией» в республиках СССР. Пора сказать пару слов и об этом, но, с позволения читателя, я скажу об этом так, как скажу — с очень личной окраской своего повествования.

Не знаю, как сейчас, а несколько лет назад Киевское радио регулярно выпускало в эфир авторскую программу «20 минут с Владимиром Яворивским», и мой отец, из года в год слушая её, всё порывался написать ведущему, но не знал, как написанное письмо переслать. Да и вероятность зачтения письма в эфире была нулевой — ведь националист — это антисоветчик в квадрате, а националист Яворивский просто-таки исходил злобой по отношению ко всему советскому. Его он ненавидел даже больше, чем «москальское».

Желание отца исполнилось лишь в апреле 2009 года — за две недели до его кончины на 86-м году жизни. Тогда, приехав к родителям (ещё — к родителям!) в Керчь, я предложил отцу, уже измученному болезнью, надиктовать письмо для возможной его публикации в одном из московских электронных изданий, ориентированных на Украину.

Так и сделали, и вскоре текст письма — не скрою, дополненный мной, но во всех основных частях принадлежащий отцу, оказался в Сети на сайте движения «Отчизна». Я счёл уместным вставить в него лишь ту свою часть, которая относится к Гоголю, поэтому читатель ниже вновь встретится с речью седого Тараса Бульбы… Однако это тот случай, когда не мешает вспомнить слова Тараса ещё раз…

Итак:

«Владимир Яворивский!

Вас представляют как «громадьско-полiтичного дiяча з питань культури i духовностi», а сами вы публично заявляете, что ваша передача: «Це майдан, на якому може выступити кожний iз вас, незалежно вiд вашої позицiї». Однако я, старый, много поживший человек, родившийся в 1924 году в Виннице в семье украинского учителя, переживший тридцатые годы, войну, удивительный послевоенный взлёт всей Советской Страны, а вместе с ней — и нашей родной Украйны, и уже к старости оказавшийся свидетелем (но нет — не участником) гибели Державы, обращаюсь к вам без надежды, что вы прочтёте мое письмо перед общенациональной аудиторией.

Но сами-то вы, как я понимаю, его прочтёте. И, может быть, задумаетесь — ведь есть же у вас что-то человеческое, ведь и вас мать на свет родила и рушником утирала детские слёзы ваши…

Я уже ничего не боюсь, да и раньше не боялся говорить правду всегда, когда считал это нужным. И должен сказать, что когда я слышу ваши выступления, у меня возникает впечатление, что поднимает голову гадюка и выискивает — кого бы еще ужалить?

Зачем вы так, Владимир Яворивский?

Вы часто представляете себя председателем Союза писателей Украины. Стендаль сравнивал писателя с зеркалом, но ведь и зеркало может отражать разное, и зеркало может быть разным — в том числе и кривым. Подлинный писатель — это человек, который всегда на стороне народа, на стороне людей, которые зарабатывают себе на жизнь честным трудом, а не обманом и обкрадыванием ближних и дальних своих.

Вы называетесь писателем… Но писатель невозможен без читателей… А много ли их было на нашей Украйне до социалистической революции? И одним из первых крупных, как сейчас принято говорить, государственных проектов Советской власти стала мощная и успешная кампания по ликвидации неграмотности.

Советская Украина была одной из самых читающих стран мира. Не то что в городах и посёлках, но в каждом селе появились книжные магазины, где свободно продавались книги классиков украинской литературы, которых сейчас днём с огнём не найдёшь. Не найдёшь и потому, что издавать массовыми тиражами Котляревского и Франко, Лесю Украинку и Марко Вовчок, Нечуй-Левицкого, Стефаника и даже великого Тараса сегодня коммерчески невыгодно. Не найдёшь книг настоящих украинских писателей и потому, что на Украине катастрофически уменьшается число книжных магазинов, да и читателей становится всё меньше.