Сергей Кремлев - Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию

Лишь в 1992 году я узнал, что фактически этой группой народных депутатов СССР руководил Георгий Иванович Тихонов, ныне покойный. В 1991 году он был первым, если не ошибаюсь, заместителем министра электрификации СССР, в 1992 году недолгое время — заместителем министра РФ по делам СНГ, а во второй Думе — председателем Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками за рубежом. Личность весьма яркая, Георгий Иванович позже начал, увы, «сбоить», но когда мы с ним в 1992 году познакомились, он не скрывал ни от кого, что служит Советскому Союзу. На том мы с ним и сошлись.

А в 1991 году я был знаком из группы «Союз» лишь с полковником Алкснисом, Евгением Коганом и ещё — с полковником Петрушенко.

Коган, крупный грузный бородач из Прибалтики, ходил, хромая, с палочкой (как он мне объяснил, это было результатом падения в штормовую погоду с большой высоты при ремонте судового дизеля на том рефрижераторе, где Коган плавал то ли вторым, то ли третьим механиком). Впечатление он производил неплохое — Алкснис был явно слабее, но дозвонился я до Николая Семёновича (насколько помнится) Петрушенко.

С полковником Петрушенко мы познакомились в феврале 1991 года, а в июле 1991 года он приезжал с группой депутатов в ядерный «Арзамас-16», где выступал ярко и сочно. Но произошёл тогда случай, после которого я, увы, в бравом полковнике несколько разочаровался.

Впрочем, речь сейчас не о том, а о том, что утром 2 сентября 1991 года Петрушенко оказался на месте в своём номере в гостинице «Москва» (ещё не срытой), и я до него дозвонился. Через пять минут его помощник — подполковник-ракетчик — спустился вниз, в вестибюль гостиницы, и провёл меня к полковнику. Он в ванной добривался, собираясь в Кремль, на тот самый незавершившийся внеочередной Съезд народных депутатов СССР, который в тот день должен был открыться. Об этом мне успел сообщить помощник.

— Товарищ полковник, — первым делом спросил я, — теперь уже всё определилось. Вы понимаете, что надо идти напролом и требовать смещения Горбачёва? И прямо говорить о его измене и измене Ельцина!

Петрушенко был крайне возбуждён — что было вполне объяснимо — и решительно заявил:

— Будем драться.

— Учтите, всё зависит от того, сможете ли вы объединить большинство на базе предельно жёсткой позиции. Закон за вами. А большинство сколотить можно. Люди растеряны, поэтому их можно качнуть и в нужную сторону. То большинство, о котором говорил Афанасьев, ещё можно не упустить.

Полковник вздохнул. В своё время «демократ» Юрий Афанасьев, ректор Московского историко-архивного института, назвал большинство депутатов Съезда «агрессивно-послушным», и оно действительно было весьма послушно управляющему им горбачёвскому меньшинству.

Но теперь-то!

Теперь Горбачёв зримо заявил о себе как о фигуре развала. И не стать у него на пути и далее поддакивать ему было для любого народного депутата СССР преступлением, причём — не только нравственным.

Говоря об этом, мы вышли из номера, спустились на лифте в вестибюль, а оттуда — на улицу. Увидев Петрушенко (он тогда был известен и узнаваем), к нам бросилась группа женщин: «Товарищ полковник! Защитите СССР! Товарищ полковник, не сдавайтесь!» В переходе тоже стояли люди с плакатами, но основная человеческая масса просто текла по центру Москвы по каким-то своим утренним делам.

Мы вышли на Красную площадь и двинулись по направлению к Спасским воротам.

— Николай Семёнович, — говорил я, — дело СССР ещё не проиграно. Но всё зависит от решительности и напора тех, кто готов бороться за СССР. Вы должны прямо обвинять Горбачёва и всех, кто его поддерживает, в государственной измене. А советское ядро Съезда — есть же оно, чёрт возьми! — должно выпустить соответствующее обращение к народу и армии и действовать решительно.

— Да, да, — не очень уверенно соглашался Петрушенко.

— Я еду в отпуск, но если надо — могу задержаться, подготовить какие-то тексты… Но у вас ведь должны быть люди, которые это умеют, а суть, надеюсь, ясна уже кристально… Тем не менее, если надо, я останусь…

И тут Петрушенко задал вопрос, который меня удивил:

— Кто за вами стоит?

Опешив, я просто ответил:

— Никто…

— Жаль…

Я развёл руками, переспросил:

— Так как, нужна вам моя помощь?

— Спасибо, у нас люди есть…

Мы подошли к Спасским воротам, остановились. Справа и слева, обтекая нас, проходили под арку ворот люди с депутатскими значками — на Съезд. Под ту же арку, притормаживая, проехал чей-то чёрный правительственный «ЗиЛ», давно называемый в народе «членовозом». А депутатский поток густел — было уже начало десятого.