Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России

Адвокат подтвердил подлинность легенды, что, когда возглавил «Глазго Рейнджерс», полгода не говорил об этом маме.

– Ей было около 70. Я боялся сказать ей, что уехал в Шотландию, потому что она начала бы изводить себя мыслями, что будет меня редко видеть. Звонил ей каждый день, создавал ощущение постоянного присутствия. Но в какой-то момент пришлось сказать.

– Вернемся к разговору о влиянии улицы, Дик.

– Ах, да. Папа и мама работали, а мы, мальчишки, из-за этого были во многом предоставлены самим себе – разве что у меня была обязанность ходить за хлебом. В то время было не так много машин: в начале 1950-х, когда мне было четыре-пять лет, на нашей улице в Гааге вообще ни у кого не было своего автомобиля, и никто по ней не ездил. Поэтому мы могли играть на воздухе, и за нас не беспокоились. А двери в квартирах были тогда открыты. Всегда. Их не запирали, но никто без спроса не заходил. Это изменилось, не правда ли?

В общем, мы росли на улице, с друзьями. Впоследствии у родителей появилась возможность уделять детям больше внимания. Влияли и педагоги в футбольных школах, в первую из которых я пошел в девять лет. Но во многом мы познавали жизнь сами.

И вот еще вспомнил – по поводу булочной. Представляете, нередко хлеб мне давали без денег, а платила мама в выходные за всю прошедшую неделю. И все в округе так делали. Люди знали друг друга – и доверяли. Прекрасные времена! А не подрабатывал я, наверное, только первые четыре класса. А потом…

– Землянику, слышал, летом на фермах собирали?

– И помидоры тоже.

– А правда, что еще и бутылки на конвейер ставили?

– (Смеется.) Очень недолго. Занимался этим с моим лучшим другом – будущим игроком сборной Голландии Харри Восом, которого, увы, год назад не стало. Бутылки те были с хлоридом, и руки у нас после этого были жутко грязными. Но надо же было как-то заработать на велосипед или мопед!

В период земляники с помидорами ему было всего 14, он играл тогда в юношеской команде АДО «Ден Хаг». В 16 получил там первый юношеский контракт, но это были крохотные деньги. Поэтому без подработки обойтись все равно не могло.

Работа с детства и уличное воспитание сделали Адвоката человеком сверхпрямым. Порой даже кажется – прагматичным до цинизма. Но это тот цинизм, который, мне кажется, стоит оценить по достоинству. Взять хотя бы такой колоритнейший отрывок из нашего разговора:

– Когда вы были игроком, часто меняли клубы. Почему?

– Из-за денег. Всегда, переходя в другой клуб, получаешь больше. И как тренер – тоже (смеется).

Понял он это рано. И сам. Вот он, результат воспитания улицы. И той же улице, по словам Дика, он был обязан своим футбольным темпераментом. За пределами поля был хорошим парнем. Но на поле!.. Там все время спорил – с соперниками, партнерами, судьями. Игроку другой команды запросто мог сказать: «Не подходи слишком близко, иначе огребешь!»

Гус, мне кажется, таких вещей о себе – особенно по поводу отношения к деньгам – никогда вслух не скажет. Хотя, вполне возможно, не единожды размышлял так же. Но – внутри себя.

И в этом тоже разница между ними. Не собираюсь рассуждать, в чью пользу. Просто наблюдаю, спрашиваю – и со все возрастающим интересом подмечаю контрасты.

Философ Хиддинк, например, рассуждает:

– Материальные вещи – денежные бонусы, машина, дом – являются мотивацией внешней и способны на каком-то этапе подтолкнуть некоторых людей. Но надолго ее не хватит. Настоящая же мотивация – внутренняя: футболист, как и представитель любой другой профессии, должен любить то, чем занимается. Большим спортсменом и творцом становится тот, у кого все идет из сердца, а не от мыслей о бонусе. Над этим, надо признаться (тут Хиддинк явно имел в виду сборную России, причем сразу после самого успешного в ее истории года. – Примеч. И. Р.) еще предстоит поработать.

Забегая вперед, скажу, что к полному и окончательному успеху эта работа, увы, не приведет…

– Хотя многое зависит от того, в каком обществе человек играет в футбол, – продолжал Гус. – Вспоминаю одного игрока турецкого «Фенербахче», где я когда-то работал. Это был рядовой футболист, и для его уровня у него была очень хорошая зарплата. Однажды он пришел ко мне с просьбой: «Вы не могли бы попросить совет директоров, чтобы мне подняли оклад?» Я оторопел: «Но у тебя он и так высокий, ты должен быть им доволен!» И услышал: «Мистер Хиддинк, вы поймите, это не только для меня. Став профессиональным футболистом, я обязан кормить еще 30–40 человек, которые находятся вокруг. Знаете, сколько у меня родственников, которые живут очень бедно!» Такую мотивацию я тоже хорошо понимаю.