Михаил Поликарпов - Игорь Стрелков. Ужас бандеровской хунты. Оборона Донбаса

Я за такую демагогию баню без предупреждения, потому, что она базируется на ложных предпосылках. Нам нужна Новороссия не потому, что там живут люди все как один готовые сражаться и умереть за Россию. Таких людей в таком числе нет ни в Вологде, ни в Брянске, ни в Иркутске, потому что человек устроен иначе.

Нам нужна Новороссия потому, что это Русская Земля. Наша земля. И на этой земле живут люди, которые легко могут быть русскими — достаточно снять с них пресс украинизации. Разумеется, они вряд ли будут сильно более лучшими русскими, чем мы с вами — а мы, как вы знаете, плохие русские — у нас даже банде-ровцы временами по Москве ходят, что твой Майдан, и от мигрантов и прочего защититься не можем. Поэтому нелепо применять к другим русским требование, которое мы сами бы не исполнили.

Требовать же от оккупированных Харькова, Одессы, Днепропетровска, чтобы они проводили многотысячные митинги и с голой грудью шли на автоматы бандитов Коломойского — это и вовсе форменный цинизм. Примерно с тем же правом можно было бы сказать в 1943: «Зачем освобождать Харьков? Там же нет антифашистских митингов!». Стыдно должно быть за такое!

Впрочем, даже если бы на Донбассе все жители были против России, то и это бы ничего не меняло. Есть такая вещь как консенсус поколений — если одно поколение, нынешнее, — предатели, то это значит только, что оно выпало, превратилось в чисто биологическое звено, а не то, что изменилась суть вопроса. К примеру, адмирал Василий Филиппович Чалый — дед Алексея Михайловича, с Донбасса. А значит, один уже Чалый напоминал бы о нашем праве на Донбасс.

Даже если бы в текущем состоянии в текущем поколении на востоке Украины все бы отреклись от русского имени, то это значило бы только, что их следовало бы принудить к русскости — во имя предков которые были русскими и ради потомков, которые будут русскими. Если бы поколение решило жить пидарасами, то это значило бы только, что надо взять детей и вырастить их людьми.

Но разве на Донбассе мы видим что-то подобное? Нет! Эти отважные люли сражаются и умирают даже безоружными за Россию и русский язык — голосуют, трудятся, стоят на блокпостах. Если они не достойны зваться русскими и не заслуживают защиты, то никто не достоин. И трусливый сброд, именуемый москвичами — в первую очередь.

Строго говоря, тот же тезис, что мы идем возвращать своё и своих, а не «удовлетворять просьбы трудящихся», относится и к другим русским землям, захваченным Украиной, что к Киеву, что к Галиции. Мы не выступаем за их воссоединение не потому, что отрицаем его теоретическую возможность и нужность. Как правильно сказал Бабай: «Нам нужна Киевская Русь». Мы выступаем против исключительно из соображений политического реализма — современная Россия, еще сама недостаточно сильная, национально сплоченная и ответственная, попросту неспособна переработать эти миллионы украинцев в русском духе, восстановить в них русское имя и заставить биться их русское славянское сердце. Мы потратили бы массу усилий на сомнительную по результатам работу. А скорее всего — в условиях нынешней РФ, это привело бы лишь к увеличению её многонациональности. Украина осталась бы Украиной, украинствующие — украинцами, только теперь эта болезнь разъедала бы РФ изнутри, как самый страшный из метастазов многонационалии. Давайте не будем гнаться за призраками и фантазировать. Сегодня наша задача — вернуть актуально-русские земли. Мы пока можем лечить порезы и ушибы — как на Донбассе — но не очищать прокаженных, что потребовалось бы в Киеве и не воскрешать мертвых, что пришлось бы делать в Галиции.

Так что не обманывайте никого — помощи из России нет не потому, что «Москва не видит ваших рук», а потому что российская элитка не хочет расставаться с прелестной жизнью в оккупации — баварским пивом и колбасой «Кончита». Кое-кто не хочет всерьез отвечать за свои слова и риторика «так никто же не восстает» — форма отмазки. Напротив, чем решительней восстание, тем интенсивней в Москве виляют задом. Так что не надо.

Полковник Стрелков выступил с обращением к мужчинам Донбасса, которое диванные неспасатели восприняли как поддержку их тезиса. Хотя по факту посыл Стрелкова прямо противоположный: «Мы вас заставим воевать и создадим дисциплинированную армию, даже если вы будете лениться и трусить. Если надо — и женщин будем в армию брать, жаль, среди женщин нет офицеров».

Проблема Донбасса не в том, что там мало отваги или патриотизма, что там не хватает русской идентичности и т. д. Ничего подобного. Проблема Донбасса в том, что революция — это одно, а война — другое. Что опрокинуть власть можно оставаясь на одном месте, революционером можно быть на локальном патриотизме.