Е. Кормилицына - ЙОЗЕФ ГЕББЕЛЬС. ОСОБЕННОСТИ НАЦИСТСКОГО ПИАРА

Очень поощрялась дача показаний против своих родственников: супругов, братьев, сестер. Детям предлагалось доносить на родителей, а родителям на детей. В законе это деликатно называлось «показаниями против родственников старшего и младшего поколений». Видимо, чтобы сгладить впечатление, помещалась пометка о том, что духовное лицо вовсе не обязано сообщать сведения о нарушениях, если их ему поведали во время исповеди.

Все вышесказанное с очевидностью свидетельствует о том, что Веймарская республика вовсе не была такой уж беззащитной, а ее демократичность такой уж беспредельной. Пусть тема, рассматриваемая нами в этой главе, достаточно узкая, однако даже на представленном примере видно, что государство теоретически могло себя защитить. Где же находится та грань, за которой законы демократии начинают работать против нее самого? Если бы кто‑то знал точный ответ на этот вопрос, обстановка в мире была бы несколько иной.

Самым грозным признаком близкой смены режима в Веймарской республике стало то, что многочисленные постановления использовались не для стабилизации государства, а для борьбы и сведения счетов самыми разными политическими силами. Национал–социалисты добивались закрытия коммунистических газет и наоборот. Следующий признак — появление самоубийственных законов. На основании «Постановления имперского президента в защиту народа и государства» [69] Verordnung des Reichspraesidenten zum Schutz von Volk und Schtaat. Von 28. Februar 1933. RGB1. 1. Berlin. 1933. Ss. 83–85. были проведены аресты коммунистических лидеров и закрытие печатных изданий. Пытаясь избежать подобной судьбы, центральный печатный орган немецкой социал–демократии «Форветс» наивно увещевал Гитлера со своих страниц: «Именно социал‑демократия дала рабочим равноправие и уважение, только благодаря нам Вы, Адольф Гитлер, смогли стать рейхсканцлером». Пройдет совсем немного времени и пресса левого толка будет полностью ликвидирована. Постановление, несмотря на свою сравнительную краткость, оказало огромное влияние на свободу слова в Германии. Изданное в Берлине 28 февраля, т. е. на следующий день после поджога рейхстага, оно фактически полностью аннулировало то, что оставалось в стране от демократических свобод. В первом же своем параграфе постановление лишило силы главы 114, 115, 117, 118, 123, 124, 153 Конституции немецкого народа, эти свободы гарантировавшие. «В определенных законом границах» оно делало допустимым ограничение личной свободы, права свободно высказывать свое мнение, в том числе — в прессе, права организации союзов и проведения собраний. Допустимым становилось право вмешательства в тайну почтовой переписки, телефонных переговоров, телеграфных сообщений. Были узаконены домашние обыски и конфискации. Допустимыми становились денежные штрафы, тюремное заключение, в том числе и пожизненное, а также смертная казнь [70] Verordnung des Reichspraesidenten zum Schutz von Volk und Schtaat. Von 28. Februar 1933. RGB1. 1. Berlin. 1£33. §§ 1–5 .

Демократия уничтожила себя, опираясь на законы, ею же самой порожденные. Парадокс? Нет, к сожалению, во многом закономерность!

Мы вовсе не хотим, чтобы каждый инструмент играл одно и то же, мы только хотим, чтобы игра планировалась и в основе концерта лежала симфония.

Й. Геббельс

В Германии вдыхаешь пристрастие к порядку вместе с воздухом… Теперешний беспорядочный писки щебетанье исчезнут, каждая птица будет знать свое время, и, вместо того чтобы надрываться без всякой пользы в четыре часа утра в лесу, горластые певцы будут прилично петь в садиках при пивных под аккомпанементы рояля.

Джером К. Джером

Создание Имперского министерства народного просвещения и пропаганды [71] Reichministerium fuer Volksaufklaerung und Propaganda (RMfYP). стало своеобразным итогом для Германии, отказавшейся от свободы слова и законодательно закрепившей свое решение. Это принципиально новое образование позволило трансплантировать партийную организацию в государственный организм, связав их в единое целое. Й. Геббельс дождался своего звездного часа. Став главой министерства, он заявил о его революционном значении в лучших традициях риторики Третьего рейха: «Я вижу в факте создания нового Министерства народного просвещения и пропаганды революционное дело правительства, его замысел, по которому народ более не останется предоставленным сам себе. Это правительство является народным в самом полном смысле этого слова. Мы хотим дать народу даже более того, что ему подобает, конечно, в иной форме, нежели это происходило при демократическом парламентаризме. Мы основали Министерство народного просвещения и пропаганды. Оба его названия отнюдь не повторяют друг друга. Народное просвещение означает по своей сути нечто пассивное, пропаганда, напротив, — нечто активное. Мы не можем довольствоваться тем, чтобы лишь говорить народу то, что мы хотим, просвещая его, как это делалось раньше. О методах пропаганды не может отзываться какой‑нибудь эстет. Пропаганда не является самоцелью, лишь средством для достижения цели. Если цель достигнута, значит, средство было хорошее, если не достигнута, значит, плохое. Новое министерство не имеет иной цели, кроме как сплотить нацию вокруг идеи национальной революции. Важнейшими задачами министерства должны стать следующие: для начала мы должны сосредоточить в одних руках все пропагандистские мероприятия и народопросветительские организации. Не менее важной задачей должно стать упрощение сложных пассажей до того, чтобы они стали понятны простому человеку с улицы…» [72] Из речи имперского министра пропаганды Й. Геббельса, произнесенной 15 марта 1933 года на пресс–конференции. См. Ursachen und Folgen. Vom deutschen Zusammenbruch 1918 und 1945 bis zur staatlichen Neuordnung Deutschlands in der Gegenwart. Das Dritte Reich. Die Zertruemmerung des Parteienstaates und die Grundlegung der Diktatur. Berlin. Band 9. S. 430.