Андрей Кобяков - Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба

б) прямые участники подготовки суррогатных революций в странах Ближнего Востока осуществили мониторинг блогосферы, идентифицирующий уязвимые сообщества и соотношение либеральных и консервативных протестных ядер в государствах Русской цивилизации, при содействии местных подрядчиков в научно-педагогической и информационной среде;

в) надзорно-дискредитационные НПО совместно с международными структурами той же специализации, прямо связанными с «фабриками революции» через Transparency International, Soros Foundations и государственный US Institute of Peace, развернули деятельность по составлению досье, предназначенных для трех целей — персонального шантажа, корпоративной дискредитации и массовой трансляции социальной зависти;

г) приоритетными мишенями таких НПО в России были избранные по списку «неугодные» руководители РФ, начиная с В.В. Путина, а также (как и в других странах-мишенях и по принципу, обозначенному рокфеллеровским CGD) государственные и частные добывающие и строительные корпорации;

д) использование корпоративной конкуренции, личных амбиций и обид, с вовлечением «групп влияния» в деловой и массовой правозащитной прессе, а также так называемого корпоративного активизма (политического гринмейла, то есть шантажа и технологий «черного пиара»), оказало прямое и косвенное воздействие на массовое сознание, после чего «существование в Twitter и Facebook» уязвимых групп было мобилизовано для организации первичных (тестовых) протестных кампаний, сопоставимых с кампаниями в арабских странах в 2004–2005 годах;

е) выборочная антикоррупционная кампания, которая, как открыто заявлялось «миссией» Беркмановского центра Гарварда, была предназначена для противопоставления общества власти, усугубила самодискредитацию правящей партии России, подрывая ее общественный потенциал, в том числе эффективность внешнеполитических инициатив; ж) вовлечение выявленных «уязвимых сообществ» оказалось более эффективным в том из обществ Русской цивилизации, где медиа-среда в течение длительного периода сформировалась как «группа влияния» (в терминах Национальной стратегии публичной дипломатии и стратегических коммуникаций США).

Итоги первой фазы «арабской весны» (2011) становятся «лифтом» для новых юных кадров: в состав Рокфеллеровской исследовательской программы кооптируются автор идеи Альянса молодежных движений (AYM), директор Google Ideas Джаред Коэн и учредитель лондонского фонда Quilliam Эд Хуссейн: основные заслуги — совместное «воспитание» ливийских молодежных кадров.

18 ноября 2011 года Ричард Хаас пишет в статье «Переориентация Америки»: « Соединенные Штаты слишком увлеклись Ближним Востоком и не уделяли адекватного внимания Восточной Азии и Тихому океану, где будет писаться изрядная часть истории XXI века. Фокус уже перемещается… Конечно, Ближний Восток остается важным регионом, но все же есть основания для того, чтобы меньше вкладываться в Ближний Восток, чем в предыдущие годы — учитывая как ослабление “Аль-Каиды” , так и все более очевидный факт, что массивная помощь странам этого региона в государственном строительстве не дает отдачи, соответствующей затратам. В то же время есть сильные аргументы в пользу более существенного вовлечения США в дела АТР. У США множество союзнических обязательств — перед Японией, Южной Кореей, Австралией, Филиппинами, Таиландом. Более того, США обязаны создать среду, в которой Китай бы никогда не подумал пытаться наращивать власть , применяя насилие — как внутри, так и за своими пределами. Поэтому наращивание отношений с Индией и несколькими странами АТР — правильное дело. <���…> И естественно, и критически важно, чтобы Америка играла ведущую роль».

На следующее направление «превентивных действий» указывал и 80-страничный доклад Managing Instability on China’s Periphery, в заглавии которого первое слово может означать и «справляться с чем-либо», и «управлять (манипулировать)».

В первом номере Journal of Democracy за 2012 год Ларри Даймонд предрекал «новую волну демократизации в Восточной Азии». Он включил в перечень перспективных стран-мишеней не только Мьянму, где президент Тен Сен «правильно чувствует глобальное течение», но также Таиланд, Малайзию и Сингапур. При этом в Таиланде он ожидал «прекращения столетнего монархического правления», в Малайзии — закат «надоевшего народу» доминирования Объединенной малайской национальной организации (UMNO), а в Сингапуре — «уход со сцены поколения Ли Куан Ю», установившего режим «автократии и цензуры».