Народ прибывал и за счёт пропаганды, и стихийно шёл, и я через свое мобилизационное управление, через свою организационную деятельность направил в Славянск более тысячи человек. Мы это все тиражировали, распространяли.
И сейчас - фаза наступления.
У нас сложилась своя группировка в Славянске. Украина бюрократизированная и неэффективная в военном и организационном плане страна. Это генералы, которые никогда не воевали, это спецслужбы, которые никогда серьезно никому не противодействовали, потому что не было сильных угроз.
И ополчение крепло быстрее, чем до спецслужб Украины доходило то, что происходит. Да и сейчас во многом не спецслужбы Украины оказывают противодействие, а внедрённые структуры ЦРУ. Это электронная система "Эшелон", которая прослушивает, это система подавления радиоперехватов. Настоящая американская спецура. Это и негры, которых мы доставали из сгоревших танков. Это частная военная компания американская, которая сидит в Донецком аэропорту. И мы противостоим не украинской армии, а более мощной силе, мировой силе, мировому злу.
Мы окрепли в Славянске. Выход из Славянска с сохранением личного состава и вооружения - это, наверное, один из ключевых моментов, важнейших событий. Гениальная операция: бронегруппа прикрытия и имитации, без потерь все выходят в Донецк. Мы выигрываем время для того, чтобы сохранить силы и все-таки вырваться из этого кольца страшного.
Это не было ошибкой, как некоторые думают. План был у той стороны следующий: Стрелкова и его группу уничтожают, а с другими можно договориться. И расчет был на это. И эти планы Игорь Иванович очень хорошо поломал. Это было его суверенное решение. Никакие не команды от кого-либо, никакие не советы от его соратников. Это его суверенное решение. Он и раньше себя показывал самостоятельной фигурой, и именно благодаря этому у него получилось то, что получилось. То, что у меня получилось в гражданско-политической сфере, Игорь Иванович сделал в сфере военной. И тоже все спонтанно, тоже все сложно, тоже куча проблем, тоже большие риски.
Он создатель армии, не единолично, но именно он.
Во время ухода из Славянска что-то сломалось и что-то построилось одновременно. Сломался, видимо, чисто сетевой элемент этой организации военной, и началось создание уже регулярной армии.
И это был первый шаг к тому, что в Донецке все силы объединились, и время было выиграно для того, чтобы скоординироваться остальным силам, было время для организации обороны. И времени, которого хватило для организации обороны, не хватило украинской армии для того, чтобы стянуть войска и начать полноценные атаки. И мы, отбиваясь, неся минимальные потери и уничтожая бронетехнику и личный состав в огромном количестве, стали планировать контрнаступление задолго до того, как оно началось. Никто этого не скрывал, я это озвучивал, потому что это моральное значение имело большое для людей Из этого не делалось тайны, тайной было только направление удара.
Наступление началось согласно плану, и оно будет продолжаться.
Для меня Игорь Иванович Стрелков стал военным авторитетом, и я оказывал ему всяческую поддержку: организовывал мобилизационное управление, собирал и отправлял добровольцев, решал вопросы гуманитарных поставок, вопросы ремонта оружия. То есть образовалась группа, я ее поддержал, они стали ремонтировать вооружение, машины. Создали ремонтную базу для тяжелой бронетехники. Стали шить одежду. Организовали механизм работы, когда отряд подает заявку в мобилизационное управление на что-то. Мы через Гуманитарный батальон размещаем эту заявку в Интернете и у гражданского общества собираем предметы, которые необходимы этому подразделению, упаковываем в личную посылку и доставляем. Это показало свою эффективность: гражданское общество увидело, что вещи доходят, воины получают амуницию.
Я не стал бороться за власть, не стал рваться в большие начальники, хотя мой авторитет и доверие позволяли получить любую должность. Я бы мог вооружить себе батальон, стать полевым начальником. Но посчитал более важным проводить конкретную практическую работу.
Административного статуса у меня не было и нет до сих пор. Я за ним не гонюсь. Моя роль и моя миссия, как я ее вижу - давать людям образ. Люди умирают, идут на жертвы, на смерть. Ради чего они идут? Вот образ того светлого будущего, света в конце туннеля, той Новороссии, которую мы получим, которую мы построим, и нужно давать. Усилия всего народа Новороссии, который сегодня в войне добывает независимость, не должны быть напрасными. Мы должны построить общество и сказать, что эта война - не зря, эти жертвы - не зря.
Читать дальше
