Олег Матвейчев - Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия

Человек, выросший в такой среде, (а эта среда искусственно у нас культивировалась многие годы, в том числе при позднем социализме, чему немало способствовали марксистские догмы о первичности экономики), даже если попадает на государственную службу, ведет себя как на рынке и очень будет возмущен, если ему устроят омоновские «маски-шоу».

Больная антигосударственная идеология позднего советского периода и отмороженных 1990-х должна быть квалифицирована как бред больного общества, а не как «либеральная теория» и «демократические ценности». В противовес надо четко заявить:

1. Экономика не первична. Самая «чистая» экономика по определению грязнее самой «грязной» политики. Собственно политику делает «грязной» наличие в ней хотя бы малой примеси экономики.

2. Место рынка – на окраине, а не в центре, хоть в отдельном городе, хоть в сознании всего народа.

3. Общее благо есть. Общее благо не сводится к благу отдельных частников и не выводится из него. Как сумма частей не дает целого, так и совокупность частных интересов порой действует против себя же, вопреки общему и, в конечном итоге, вопреки каждому частному. И призвано это общее благо отстаивать государство.

О государстве в нашем обществе самые дикие представления. Его рассматривают то как «набор чиновников», то как «машину насилия». Но государство вообще не имеет в себе ничего материального. Государство – это идея!

Что заставляет миллионы людей выполнять указы одного человека, который ничем не лучше их? Что заставляет с почтением относиться к государственным символам, соблюдать законы? Только то, что у миллионов людей в головах одна и та же идея, их действия синхронизированы, упорядочены, предсказуемы в соответствии с законами, указами, символами. Не я часть государства, а государство – часть меня, причем одна из самых важных.

Государство тем более эффективно, чем лучше отложились идеальные его образы в головах миллионов людей, чем меньше там разногласий, недопонимания и проч. Поэтому и укрепление государства – идеальная просветительская работа. Чем выше авторитет государства, тем оно больше подтверждает авторитет. Это как самосбывающийся прогноз, положительная обратная связь.

Если государство считать хорошим, оно и будет хорошим. И наоборот: если считать его плохим, оно и будет плохим. Кто-то из китайцев даже говорил: «Надо печалится о государстве в мыслях, но никогда нельзя печалиться о нем вслух».

Более того, вот еще один «секрет»: даже самое плохое государство лучше, чем его отсутствие. Это вам подтвердят крупные бизнесмены, уже столкнувшиеся с тем, что их права и капиталы никем не гарантируются. Их инвестиции и состояния основаны на песке, если они построены с нарушением закона и государство не хочет или не может их защищать, хоть внутри – от собственного народа, хоть во вне – от субъектов рынка или других государств с их законами.

Авторитетный экономист Эрнандо де Сото показал, что значит сильное государство для развития рынка.

Он сравнил, чем отличается деятельность бизнесмена Смита в США от деятельности бизнесмена Педро в Аргентине.

Начинается все одинаково: и у того ранчо, и у другого. Но в США это ранчо оформлено, зарегистрировано и внесено в кадастры, реестры и государственные базы данных, а в Аргентине все по-простому без бумаг и бюрократии.

Дальше у бизнесменов возникает спор с соседями, и в США есть суд, а у суда есть полиция, которая заставит всех участников выполнить решения суда. В Аргентине же суда нет, есть банды и авторитеты, и война может длиться долго с переменным успехом.

В США Смит может пойти в банк и взять кредит под залог земли, в Аргентине Педро не может так сделать, у него нет бумаг. В США Смит имеет право зарегистрировать предприятие, выпустить акции на рынок и стать миллионером, а Педро акции выпустить не может и так и будет сидеть со своими коровами.

В США, если Смит и его фирма продает свою продукцию заграницу, все государство борется за него, и если какая-то стана не пускает к себе товар Смита, к ее берегам подойдут авианосцы, или в этой стране сделают «оранжевую революцию» или введут экономические санкции. А Аргентина своему Педро ничего не может предложить.

Так в чем разница между Педро и Смитом? Только в том, что у Смита есть сильное государство, а у Педро свободный «черный» рынок и либеральная теория в голове, что «государство – это плохо, это бюрократы, неэффективные менеджеры, чем его меньше, тем лучше, нужна невидимая рука рынка, меньше налогов и проч.».