Юрий Мухин - Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого

Еще один момент. Партия без нужной народу цели — это бред. Автор не стал бы предлагать партию типа «БЛЯ» или «ВыбРос», создаваемую только для того, чтобы кормить своих лидеров. Члены этих партий в связи с отсутствием полезной народу цели не представляют, что им делать, исключая, конечно, подтасовку избирательных бюллетеней. Временная партия предусматривает определенную зримую цель: заставить высшую власть страны служить не бюрократии, а народу. В этом случае у членов партии появляется ясная задача: действуя любыми доступными средствами, заставить депутатов принять закон о суде над собой в конце срока полномочий. Конечно, эта мысль пока еще в диковинку, но она легко понимается народом, люди видят в ней пользу для себя.

Для скорейшей выработки партийного решения партию следует организовать специальным образом, с помощью сети связных. Последние смогут обеспечить получение ответа в форме «Да» или «Нет» даже от 10 миллионов членов в течение недели.

У любых лидеров имеющихся партий данная идея не может иметь успех, и автор это понимает. Ведь все они: Жириновский, Зюганов и др. — вынуждены смотреть на свое место и как на кормушку, чего уж изображать невинность. Воспринять эту идею могут лишь те, кто во имя народа отрекся от себя и готов выносить свои идеи на суд народа, рискуя, что рядовые члены партии отринут их вместе с ним, сместят с места лидера. Идеи об ответственности власти и самоорганизации народа вызовут злобу у бюрократов. Объединение народа — единственное, что может их сломить. Конечно, такая идея не могла пользоваться успехом у большинства депутатов.

Это объективные трудности. Но была и моя ошибка: я упустил из виду (хотя и знал), что наш народ обладает уникальным чувством коллективизма. Это чувство «советует» ему… не высовываться. Например, проводился такой эксперимент. У работников одного большого завода спрашивали, какова их зарплата, а затем проверяли точность ответов. Оказалось, что все, кто зарабатывал меньше среднезаводского заработка, назвали цифру выше своей фактической зарплаты, а все, кто зарабатывал выше среднего, — ниже. Мы не любим выделяться.

Приведу собственный анекдотический пример. Когда Горбачев занялся борьбой с пьянством, создалось двойственное положение. С одной стороны, уже была «свобода» и газеты кричали, что нельзя насильно вовлекать людей куда бы то ни было. С другой стороны, обком требовал от руководителей предприятий записать как можно больше народу в «Общество трезвости», и, разумеется, был спущен план. На еженедельной оперативке, в присутствии всех начальников цехов и отделов, директор завода поставил вопрос примерно так: "Ничего мне не говорите, я все понимаю не хуже вас. Я не требую, чтобы ваши люди не пили. Но каждый из вас несет персональную ответственность за то, чтобы через неделю 40 % списочного состава ваших цехов и отделов добровольно записалось в «Общество трезвости». Я спросил: «А нельзя ли добровольно записать 100 %?». Директор решил, что я его подначиваю (пока я не был его заместителем, то имел такую привычку) и прервал меня, не дав договорить. А у меня в цехе, между тем, парторг, начитавшись газет, развел бурную агитацию против вступления в «Общество трезвости». При беспартийном начальнике цеха ему жилось достаточно свободно (хотя работал он хорошо). И когда я предложил рабочим «добровольно» записываться в это общество, у меня почти все работники были в оппозиции. Но ведь они русские! Я сказал

следующее: «Неделю назад мы праздновали День химика. До двенадцати ночи ели, пили, танцевали в Доме культуры. А потом? Все разбежались по домам, а посуду мыть и стулья разносить оставили активистам. И они до трех ночи этим занимались. Мне надоело эксплуатировать активистов. Я знаю, чтобы поддержать меня, они сейчас сдадут по два рубля и запишутся в „Общество трезвости“. Но мне не это нужно. Я ни на кого не давлю, но призываю записаться абсолютно всех. В противном случае я список не предъявлю, деньги верну и доложу, что наш цех в это общество записываться не желает. Может, меня и накажут, но это мое дело, и я никого ни в чем не упрекну. Если у нас все пройдет гладко, мы об этом забудем. Если нет, ну что же… Будем как-нибудь выкручиваться, но на активистах я больше ездить не буду». Я взял список, поставил свою фамилию и отдал секретарю два рубля, за мной стали подписываться инженеры. (Секретаря я накануне предупредил, чтобы она не подходила к рабочим, пока в списке не будет достаточно много записавшихся. Чтобы люди не чувствовали себя одиноко и жались к большинству.) Выступил парторг и в пламенной речи, потрясая «Правдой», доказал, что все это неправильно, но если все запишутся, то и он запишется. (Из 146 человек в общество не записались две беременные женщины, которые после родов работать в цехе не собирались.) Нормальные русские люди — все так все.