Всеволод Овчинников - Сакура и дуб (сборник)

Через два десятилетия после предсказанного заката в лондонских пивных по-прежнему хорохорятся. Ведь на долю Великобритании все еще приходится четверть мировой торговли, треть мирового промышленного производства. Она выплавляет больше чугуна, чем все остальные страны, вместе взятые. Она владеет двумя пятыми мирового торгового флота. Лондон остается признанным финансовым центром мира.

Но закат неумолимо идет. На фоне низких темпов роста в Англии США продолжают рваться вперед. И к 1913 году британской эре приходит конец. Англия остается ведущим экспортером мира. Никто не может равняться с ней по размерам зарубежных капиталовложений. Но в пивных с ворчанием вынуждены признать: страной номер один по годовому объему производства стали Соединенные Штаты, а от конкурентоспособности британской индустрии перед американской осталось лишь приятное воспоминание.

Но американская эра оказалась еще короче британской. С еще большим основанием, чем это сделал коллега из лондонского «Экономиста» в 1851 году, можно предсказать, что Япония скоро опередит США по такому ключевому показателю, как объем производства на душу населения.

Не ясно лишь, как поведет себя американец в подобной ситуации. Не соблазнится ли он подставить ногу обходящему его японцу? Когда свое первенство уступал англичанин, об этом речи не шло. (К чему поднимать шум? Это был бы не крикет!) В стране, где бизнес никогда не был особенно близок сердцам людей, риск национального шока был невелик. Другое дело – американец. Он целиком нацелен на успех с детских лет, с первого доллара, заработанного разноской газет. Несмотря на все передряги послевоенных десятилетий: расовые волнения, упадок городов, – американец всегда мог подсластить их горечь конфеткой «Как бы то ни было, а наша экономика самая эффективная в мире. Ведь по годовому производству товаров и услуг на душу населения США далеко опережают другие страны».

И вот даже эта заветная конфетка уплывает теперь в раскрытый рот японца.

Трудно ожидать, чтобы американцы, которые привыкли думать о США как о стране номер один, признали бы, что во многих областях это первенство утрачено в пользу азиатской страны, и, тем более, чтобы они стали у этой страны учиться. Американцы охотно воспринимают любое объяснение экономических успехов Японии, если оно избегает признавать ее превосходство в конкурентной борьбе.

Куда легче объяснять все тем, что Япония, дескать, копирует западную технологию; что японские фирмы сбывают свои товары по бросовым ценам; что они преуспевают потому, что субсидируются правительством и выплачивают ничтожную зарплату или что японские фирмы вывозят свои товары в США, нарушая таможенные правила. Куда удобнее закрывать глаза на десятилетия неуклонной модернизации Японии, на эффективность ее экономики, на ее способность воспринимать новую технологию, на ее упорство в освоении новых рынков, на ее дисциплинированную рабочую силу. Куда удобнее не задаваться вопросом, почему японские бизнесмены везут товары в Америку, если они действительно продают их ниже себестоимости. Очень неприятно признавать, что японцы побили нас в экономическом соревновании благодаря превосходству и целеустремленности, организованности, усердию.

Проселочная дорога взбирается вверх, огибая выступы лесистых гор. Как непривычно ощущать величие и покой нетронутой природы, вглядываться в пестреющие маками луга, в лесистые взгорья, что, все гуще лиловея, уходят вдаль к снежной цели. Как странно шагать одному и слышать одно лишь птичье пение! От единственного попутчика – крохотного мальчугана с огромным скрипучим ранцем – удается узнать, что автобус ходит здесь лишь дважды в день: ранним утром и поздним вечером (отчего и приходится возвращаться из школы пешком). Действительно, проехал почтальон на своем красном мотоцикле – и больше никого. Шагаешь по безлюдному проселку и не перестаешь удивляться: неужели это Япония? Та самая страна, где города и селения срослись воедино, где борозды полей и огородные грядки упираются в заводские корпуса; где о тесноте напоминают даже сиденья в автобусе или кресла в кинотеатре, даже окна и двери, которые не отворяются, а раздвигаются. Мало кому из приезжих раскрывает Япония свое другое лицо. Существует представление, что необжитые просторы остались лишь на Хоккайдо.