Всеволод Овчинников - Сакура и дуб (сборник)

Гида слушали рассеянно, но стоило ему упомянуть слово «гейша», как посыпались вопросы. Иностранные туристы спешили получить оплаченную порцию «восточной экзотики», непременным элементом которой служит женщина в кимоно. В Нагасаки их обычно ведут к «домику Чио-Чио-сан». В Киото им показывают гейш. В Фукуоке они запасаются большими разряженными куклами – чем не наглядное пособие к рассказам о японках!

– Подумать только! – удивляется седая американка, услышав притчу о строительстве Хонгандзи.

Изумляясь тому, что косы сорока тысяч японок помогли когда-то построить самый большой в Киото храм, искатель «восточной экзотики» не вспомнит о миллионах женских рук, составляющих две пятых рабочей силы Японии.

– Купите эти шелка на память о красавицах древнего Киото! – говорят иностранцам, насмотревшимся на кимоно гейш.

А ведь кроме чайных домов, кроме памятников старины, куда возят туристов, не меньшей достопримечательностью Киото может считаться целый городской район – Нисидзин, где на сонных с виду улочках от зари до зари слышится стук старинных ткацких станков.

– Скажите, что труднее всего дается в вашем ремесле? – спросил я одну из киотских ткачих.

– Труднее всего ткать туман, – подумав, ответила девушка. – Утреннюю дымку над водой.

Стало совестно, что я назвал ремеслом то, чему по праву следует именоваться искусством.

Казалось бы, что общего между тесными каморками кустарей и цехами ультрасовременного завода, до которого от Нисидзина несколько веков и несколько минут? Высокие пролеты, лампы дневного света, музыка, заглушающая мерное гудение вентилятора…

Но на бесшумно пульсирующем конвейере, как и на кустарном ткацком станке, те же виртуозные пальцы творят славу Японии, не менее заслуженную, чем слава киотских шелков.

На девушке серая форменная блуза, волосы убраны под такой же чепец. К груди приколот жетон с именем и личным номером – он же пропуск в цех. Сосредоточенно склонившееся лицо полуосвещено, потому что яркое и холодное сияние люминесцентных ламп направлено прежде всего на ее руки. Длинные чуткие пальцы шлифуют линзы для фотоаппаратов, паяют волоски проводов на сборке телевизоров и видеомагнитофонов. И красота их столь же достойна быть воспетой, как и их умелость. Даже огрубев от крестьянского труда, с глубокими шрамами и узловатыми суставами, руки японок сохраняют артистическую утонченность. Конвейер же забирает их лучшую пору, требуя точности движений, граничащей с искусством. Девичьи руки – именно они в свое время утвердили за Японией славу «царства транзисторов», именно благодаря им японская радиотехника, электроника, оптика пробили себе дорогу на мировые рынки. Девушки, которые на пять-семь лет приходят на завод, чтобы заработать себе на приданое, – это целый общественный слой, это немаловажный фактор и в социальном, и в экономическом бытии послевоенной Японии.

Уходить до свадьбы на текстильные фабрики вошло в обычай еще с прошлого века. Тут и крылся секрет дешевизны японских тканей, наводнивших Азию в предвоенные годы. Автоматизация производства, переход на конвейер позволили расширить сферу применения этого «секретного оружия». С японской свадьбой связаны самые большие расходы в жизни человека (если не считать похорон). Чтобы подготовить все необходимое, невеста должна истратить в тридцать раз больше денег, чем она может заработать за месяц. Чтобы скопить такую сумму, девушка и приходит на фабрику. Труд у конвейера для нее – преходящая полоса в жизни. Этот обычай работать до замужества в сочетании с японской системой платить при найме крайне низкую ставку, увеличивая ее в зависимости от стажа, и сделал девичьи руки наиболее прибыльными для нанимателей. К тому же работницу легко уговорить даже эти деньги наполовину оставлять в кассе предприятия, если предложить ей более высокий процент, чем в банке.

Девушку ошеломляют расчетом: если она согласится подписать подобное обязательство, через пять-семь лет у нее сложится желанная сумма. Причем не надо беспокоиться: скоплю или не скоплю? Хватит ли денег дожить до получки? За место в общежитии, за обед в заводской столовой – за все вычтут при расчете, так что на руки достается лишь мелочь на карманные расходы. По существу – казарменное положение, котловое довольствие. И все это задумано не только для того, чтобы девушкам было легче скопить свое приданое, но и для того, чтобы проще было держать их в повиновении. Пока познакомились, обжились, огляделись – три года прошло; чего уж тут требовать каких-то перемен, когда осталось полсрока?