Тогда приблизилось Оно —
не черт, не ангел, —
как будто бы влетел в окно
пришелец наглый.
Он был невидим, ощутим,
брезглив, печален —
не шестикрылый серафим,
а так – начальник…
И Он за член меня схватил,
как для упора.
И потянул, но отпустил
довольно скоро.
К моей груди Он приложил
как будто руки,
проник между костей и жил
с чутьем хирурга.
И было мне в Его тисках
совсем не больно,
когда б не жалкий этот страх:
мной – недовольны…
Я перед Ним лежал как труп,
не в силах всхлипнуть…
И Он нащупал во мне куб,
паралле… пипед.
И Он шкатулочку извлек,
чуть-чуть натужась…
тогда пустой мой кошелек
заполнил ужас.
Как будто бы я сейфом был,
комодом, шкафом…
А Он мне дверцу отворил,
полез за шарфом
или за чем-нибудь еще,
понастоящей…
И вот – нашел иль не нашел?..
задвинул ящик.
И впечатленье таково,
по удаленьи:
во мне лежала вещь Его
на сохраненьи…
Поковырявшись, Он исчез,
как снявши мерку,
и за окном шуршал, как лес,
ища тарелку…
Ах, что же сделал Он со мной?..
догадка тщится. —
С моей единственной, родной,
Его вещицей?
Кто это был?! Проверка, сон,
предупрежденье?
профилактический ремонт?
иль вновь рожденье?
Он удалил или принес?
вложил иль вынул?
вернул, почистив?.. – вот вопрос!
не только символ.
Лежал я, тая, не дыша, —
вершилось дело:
со мной творилася душа,
во мне болела.
Я гладил: Есть или не Есть?
в груди, за дыркой?..
И принимал Ее как Весть,
а не как пытку.
Я прижимал Ее, как тать…
И мы уснули.
Как будто бы хотели взять…
а нам – вернули.
С дорожденья горечь хины
Я познал как жизни вкус:
Выжить – нам важнее кино-
любых других искусств.
Начинал я – то, что надо —
С глада, хлада и свинца,
Но на жизнь мою блокады
Не хватило до конца.
Недоумер и от водки,
Не свалился со стропил,
И не сделалась короткой
Та, где я страдал и пил.
И кирпич не откололся
Ни один мне промеж рог,
И на нож не напоролся —
В этом тоже виден рок.
Потрясет лишь лихоманка,
Да помучает прострел…
Не сгорел я вместе с танком
И без танка – не сгорел.
И хотя не ведал броду,
Изживал в себе раба,
Но не умер за Свободу —
Ждал Судьбы, но не Судьба…
От разлуки, от печали,
Горя, боли и стыда —
Раз не умер я вначале,
Значит, больше никогда.
Горстка образного праха
Эти смерти… Знали б вы!
Как не умер я от страха…
Как не умер от любви!
В жизни, как звезда успеха,
Светит нам частица «не»:
Я не умер, не уехал
И не продался вполне.
Глубже истины не выдашь
И не превзойдешь умы:
«Раньше сядешь – раньше выйдешь»,
«От тюрьмы да от сумы…»
Дом казенный – свет в окошке —
Нас в обиду нам не даст.
Недомучит понарошке,
Через век переиздаст.
Я не умер, я не умер,
Я не умер… вот мотив!
Неужели это в сумме
Означает, что я жив?
28 июля 1980
Лестница
(Окончание «Улетающего Монахова»)
Ты много переносил и имеешь терпение,
и для имени Моего трудился и не изнемогал.
Но имею против тебя то, что ты оставил
первую любовь твою.
Из книги, найденной Алексеем
Протоптал дорогу к Богу,
видно, трудную дорогу,
почти к самому порогу —
долгий путь.
Что-то – для конца маршрута —
здесь ступени слишком круты,
очертания их смутны —
лег передохнуть.
Отдышался – вдоль ступеней
в ряд стоят родные тени,
пустоваты, не при теле —
и туннель насквозь.
Это что же за загадка:
слева дедка, справа бабка? —
бабка с дедкой врозь,
это что же за загвоздка;
справа дядька, слева тетка… —
и зовут…
– Вы меня?.. родные, здрасте,
что за ужасы и страсти?
почему вы лишь отчасти? что вы тут?
– Подымайся пободрее,
поднимайся побыстрее,
обнимайся поскорее – успевай!
– Я сижу здесь не из лени:
слишком круты здесь ступени,
слишком дует из туннеля —
здесь не рай…
– Ничего теперь не бойся,
ни о чем не беспокойся,
потихонечку устройся —
здесь приют.
– Что за странная погода!
Что у вас за время года?
Как сурово! Нет природы —
птицы не поют…
– В вечность перехода нету:
песен нет, все песни спеты;
нету тьмы и нету свету…
– Это ад?..
– Света нет, зато нет тьмы:
нет богатства, нет сумы;
нет свободы, нет тюрьмы…
– Виноват!
Еще ноги мои целы,
еще руки мои белы,
еще жизнь не надоела!.. —
взяли бы в расчет!
– Ты не слишком хочешь много?
ты искал дорогу к Богу?
ты нашел к Нему дорогу?
что тебе еще?
– Я искал дорогу к Богу,
лишь к порогу,
лишь в подмогу —
а не к Самому!
Я не в этом смысле к Богу,
а в том смысле, что дорогу…
Не судите слишком строго,
мне не по уму…
– Как с живым с тобой нет сладу;
сила есть – ума не надо, —
здесь не рай, зато нет ада,
ада нет почти;
нету ада, нету рая —
не сухая, не сырая
здесь лишь яма долговая —
и плати!
– Ничего я здесь не должен!
Я не лягу в это ложе!
Я свой путь сейчас продолжу!.. —
и – застыл…
Силы нет назад вернуться,
обернуться,
оглянуться, —
нету сил.
– Видно, все же подкосила
меня жизненная сила,
видно, духу не хватило —
меня ждут…
И не так круты ступени,
и не так прозрачны тени,
ноги будто опустели —
сами вверх идут.
Видно, впрямь дорога к Богу —
слишком длинная дорога,
слишком дорого и много…
Господи, прости!
Значит, время свое справил,
значит, я уже отчалил,
значит, я уже причалил…
Боже, пропусти!
Бог сказал: твои печали…
и сказал: все так кончали…
и сказал: все так вначале…
проходи.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу