Михаил Задорнов - Поцелуй ведьмы. Часть 1

И снова она ответила на не заданный мною вопрос:

— Удивляешься? Мог бы и сообразить — в этой пивной вместо стульев пни, понимаешь? На пнях все сидят и пьют пиво. Кстати, «Жигулёвское». Специально для бамовских завозят. Ну как? Не побрезгуешь с бригадиром лесорубов? Ты ж всё-таки Софи Лорен живую видел.

— А как тебе, понравится такое название моего очерка — «Пни»? Причём с восклицательным знаком, а? «Пни!» Вроде как пришла пора наших «рулевых» пнуть, чтобы наконец протрезвели.

Мы договорились встретиться, как пишут в сказках, «после захода солнца». Правда, в далеко не сказочных «Пнях». Вылезая из кабины, я вспомнил, что мы с ведьмой даже не познакомились. Надо же — забыл спросить, как её звать. Тем лучше, будет, с чего начать разговор и завязать беседу в «Пнях», сидя на пнях.

Высадив меня из кабины, она высунулась из окошка и крикнула вдогонку:

— У тебя накомарник-то есть?

— Откуда он у меня? У нас в «Юности» их не выдают.

— Так и быть, два захвачу. Ты когда-нибудь целовался в накомарнике?

В ожидании самого необычного в моей жизни свидания я поспешил в снятую три дня назад по приезде из Комсомольска комнату в избе у того самого старикана, который назвал староверов добродельцами. По дороге заглянул в местный ларёк, где купил бутылку любимого в то время советскими людьми портвейна «Три семёрки» — чтобы хоть как-то отблагодарить своего хозяина- правдолюбцаза добродельцев.

Более двадцати лет я весьма смутно помнил тот вечер, проведённый с таёжной белокурой красавицей в «Пнях». Уверен был, что забыл подробности самого необычного в моей жизни свидания, потому что тогда перепил пива. Пиво было настолько кислое и невкусное, что я запомнил его на всю оставшуюся жизнь. А о чём разговаривали с ведьмой-шофёркой-лесорубкой и чем вечер закончился: романтично или «как обычно», из памяти стёрлось. Я даже забыл, вернула она мне должок в виде поцелуя. Словом, память на долгие годы выбросила из себя всё самое главное, а накомарники, комары в пиве, контур какой-то деревенской девахи, сидящей напротив меня на пне, бессмысленно сохранила.

Ещё я запомнил, что стулья-пни в пивной были выдолблены как удобные полукресла каким-то местным народным умельцем-дизайнером. Жестковато, конечно, но, как бы сказали сегодня, прикольно! Этот «дизайн» я тоже запомнил и не раз пытался потом воспроизвести в своём загородном доме.

Вот как всё поменялось за двадцать лет! Тот давнишний таёжный умелец эти удобства вырезал в пнях бесплатно, чтобы людям было не так кисло потягивать кислое пивко. А теперь даже необработанные пни в дизайнерских крутых салонах Москвы можно купить по 200 евро за пень. Зато каждый из пней будет преподнесён продавцом-менеджером как супермодный бренд крутого дизайнера. Только истинный «пень» на подобную покупку способен.

Тут я должен уточнить вот что… Чуть более двадцати лет я помнил только эти ничего не значащие моменты, пунктирно вырванные из того мистического вечера. А потом, словно кто-то навёл курсор на строчку «Удалённые файлы», кликнул мышкой и выудил из корзины моей памяти всё-всё до мельчайших подробностей. Где, когда и почему ожило это воспоминание, я расскажу позже.

А пока вернёмся к тому вечеру, когда в избе старикана-правдолюбца я готовился к не запланированному командировкой свиданию в самой прикольной пивной заамурской тайги с белокурой внучкой местного колдуна, которого боится вся округа, включая зэков и партработников.

Зеркальце в комнате было одно размером с фотографию три на четыре. Глядя в него, можно было побрить только фрагменты лица. Я же пытался разглядеть всего себя. Цирковой номер! Хотя зачем мне это надо было делать, я до сих пор не понимаю, ведь у меня была только одна брезентовая стройотрядовская курточка и одни джинсы.

Ботинки я мог помыть в любой местной луже или ополоснуть водой из колодца. Но как привести в порядок всё остальное? К примеру, те же джинсы с пузырями на коленках? В общем, «окультурив» себя: застегнув стройотрядовку на все пуговицы для элегантности и натянув джинсы повыше для стройности, я отправился на свидание с почти купринской Олесей.