Владимир Варава - Адвокат философии

Возможно, именно так и нельзя ставить вопрос о бытии. Сам вопрос о бытии ставить как раз надо, но не в однозначно-вопросительной форме, требующей предикативной дефиниции. В любом случае важна хотя бы какая-то наводка на бытие как бытие, и в таком смысле можно ставить вопрос. Дело в том, что никакие попытки постичь сущность бытия или определить его свойства никогда ни к чему не приводят. В вопрос о бытии постоянно вторгается несвойственный философии, приводящий ее в упадок и деградацию вопрос о причине бытия. Эта теологическая интервенция, произошедшая в схоластической традиции, внесла сумятицу в сознание, замутнив ясный вопрос о бытии, о беспричинном бытии, непролазными терминологическими нагромождениями и сделав философию непонятной и мнимо сложной. Первозданная чистота философского удивления, рожденная первозданной чистотой самого бытия, ушла, оставив место бесконечным дискуссиям, в которых умерла истина. В бытии заложен самый чистый и немотивированный принцип существования, и нефилософские попытки осмыслить его всегда будут сводиться к отысканию мотивов и причин. Здесь кроется причина вечной неудачи ответа на этот вопрос, потому что понять, почему существует все или хотя бы что-то, нельзя. И кто действительно может ответить на вопрос: человек, общество, природа, история, Бог? Или мировое сообщество ученых, мудрецов, святых, все совокупное человечество за всю историю своего существования? А может быть, здесь политический вопрос государственной важности? В том-то и ужас, что на самое простое и, казалось бы, очевидное нет ответа. И возможно, это не объективный вопрос о том, что такое бытие в своей сущности, а вопрос, отсылающий нас к самому спрашивающему , поскольку естественная необходимость наличного существования всегда анестезирует вопрошающую способность нашего духа задавать самые неудобные вопросы самому себе. И когда человек все же решается бросить вызов самому непонятному вопреки всеобщему заговору молчания в случае возникновения такого вопроса , именно в вызове и проявляется максимальное достоинство человека, рискнувшего самостоятельно, на свой страх и риск, минуя все существующие ответы как несостоявшиеся, все же ставить данный вопрос. И здесь главное не в том, как найти правильный ответ, а в том: какова цель данного вопроса ? Иными словами: что мы хотим узнать, когда задаем вопрос о том, что такое бытие? А это уже вопрос о том, кто мы такие – способные задавать такой вопрос всерьез?

Что это значит: бытие есть? Почему не обратное? Этот столь привычный для философии вопрос отнюдь не привычен для людей, которые просто живут. Абсолютная бесцельность бытия, с одной стороны, и его непостижимость – с другой, делают бытие онтологически прозрачным, то есть совершенно незаметным и как бы естественным. Совершенно ведь естественно, что что-то есть, что все есть, как же иначе? Логика обычного восприятия не замечает бытия, поскольку оно «естественно». Спрашивать о целесообразности бытия не принято, потому что, в сущности, спрашивать не о чем. Бытие есть прозрачная и очевидная среда обитания, мир, который просто есть – и все. Уникальность философского взгляда в том, что в естественном бытии видится неестественность, таинственность, нелогичность, невозможность, в конце концов. То, что рождает философское удивление. Закономерно, что вопрос о бытии всегда переносится на человека. Что значит быть человеком, будучи в бытии? В бытии непостижимом, непонятном, неизведанном; в бытии абсолютно бесцельном и беспричинном, в чистом бытии бездонного океана бытийственного. Парадоксальность человеческой ситуации в том, что естественные основы его существования отнюдь не естественны. Более того, они абсолютно неестественны. В редкие минуты приходит прозрение об этом. Социальное бытие не связано с бытием. Бытие и социальный смысл находятся по разные стороны. Бытие как таковое с точки зрения социума не является проблемой – это принцип чистого существования, в котором человек создает различные смыслы и ценности. Философия стремится прорваться к смыслу бытия: не приписать бытию относительный смысл, но постичь невероятное и невозможное постичь смысл самого бытия . Возможно, что периодическое спрашивание об этом (иначе: постановка вопроса о смысле бытия) и является одним из принципиальных конституирующих смыслов нашего существования. Бессмысленное и бесцельное бытие задает радикальную перспективу человеческому существованию, которое проявляется в конструировании смыслов. Однако философские настойчивость и честность требуют от нас большего; они заставляют нас отбрасывать все относительное и приблизительное, чем живут социум и культура, и выспрашивать у бытия его исконный смысл. Безнадежность в данном случае не отменяет самого намерения, благородство которого как раз рассчитано не на конечное торжество, но на бесконечное повторение пройденного пути.