Б Скачков: Послесловие к сборнику 'Лунная ночь'

Однако это только одна сторона дела. Другая заключается в ответе на вопрос, зачем писателям понадобилось воскрешать на страницах своих произведений давно и, казалось бы, безвозвратно забытого читателем поклонником научно-фантастической литературы образ "мэд сайентиста" полоумного ученого, слепленного из другого теста, чем все остальные люди. И заодно снижать описанием мелких житейских и бытовых неурядиц незамутненный суетной повседневностью образ пытливого исследователя и изобретателя, каким впервые предстал перед нами любой из прототипов героев Конрада Фиалковского и Адама Холланека, - например, жюльверновский капитан Немо, рыцарь национальноосвободительной борьбы и утонченного благородства, это воплощение дерзновенного человеческого ума, замыслившего вытянуть у самого скрытного и неразговорчивого Сфинкса - Природы ответы на все его загадки.

Что ж, пожалуй, несложно будет увидеть в образах неприкаянных и зачастую непризнанных гениев научнофантастический вариант реализации "производственной" темы или - следующая крайность - знаменитой камюсовской метафоры-антиномии "solitaire" - "solidaire". Но, думается, такое толкование лишь чуть проясняет истинные побуждения и цели обоих писателей.

Другой ответ лежит на поверхности. Ведь Конрад Фиалковский, будучи сам известным и незаурядным ученым-кибернетиком, вряд ли мог выбрать иной сповоб подачи заложенных в основу своих произведений научных идей. Собственно, Фиалковский и сейчас - в первую очередь и по преимуществу ученый, чем писатель. Все его произведения, если отбросить из рассмотрения оба романа, умещаются в одной - пусть и довольно толстой, но одной - книге. Даже добившись уже признания в собственной стране и в Европе (многие его произведения переведены на немецкий, французский, чешский, русский, естественно, и другие языки), он никогда не претендовал на первенство во внутрицеховом соперничестве писателей-фантастов, словно молчаливо признавая, что, применяя к нему определение "писатель-фантаст", правильнее было бы поменять местами части этой двучленной формулы. ("Я принадлежу к другой профессиональной группе - пришедшей в фантастику из науки, а не из литературы", - признавался он в одном из интервью, опубликованном в журнале "Фантастика".)

Что же касается Адама Холланека, то и он не так далек от подлинной науки, как мог бы быть профессиональный журналист - а именно в такой ипостаси начал литературную деятельность бессменный главный редактор и основатель журнала "Фантастика". К сожалению, советскому читателю неизвестно, что в числе прочих, существенных ипостасей редактора-фантаста присутствует и "популяризатор науки". Ее Адам Холланек заслужил долголетним редактированием рубрики "Медицина" (вот откуда в ряду научно-фантастических идей, используемых писателем, преобладают медицинские) в еженедельнике "Перспективы" и авторством таких научно-популярных книг, как "Продам смерть" (1961), "Кожа ящерицы" (1965), "Левоглазый циклоп" (1966), "Бессмертие по заказу" (1973), и некоторых других. Похоже на то, что пристрастие к науке и науковедению побудило Холланека позаботиться о том, чтобы с момента основания "Фантастики" материалы на эти темы заняли в нем достойное место. Более того, самым популярным автором журнала по результатам читательских опросов оказался Мачей Иловецкий, который в научном разделе ведет рубрику "С той стороны зеркала".

Тем не менее, думается, все это внешние и вовсе не самые убедительные объяснения. Главная причина, пожалуй, в характере и близости взглядов писателей на закономерности развития жанра и особенности течения литературного процесса. В сжатом и концентрированном виде их выразил Адам Холланек в своем эссе с весьма показательным названием "И все же романтизм!", написанном в качестве вступительного реферата к одному из научных семинаров, проходившему в начале сентября 1987 года и посвященному месту научной фантастики в современной культуре. За недостатком места не будем заниматься его подробным анализом. В гораздо более упрощенном и, само собой, коротком виде свое творческое кредо Адам Холланек выразил в сентябрьской же радиодискуссии 1985 года; "Писатели должны говорить о человеке". В интервью, которое Конрад Фиалковский дал "Фантастике" по поводу присуждения ему редакцией в связи с пятой годовщиной издания журнала литературной премии, он словно вторит своему коллеге:

"Ведь литература представляет собой вымышленные модели взаимодействия человека с другими людьми внутри стабильной структуры - в случае традиционной литературы; или взаимодействия с другими людьми и изменчивой структурой, порой тоже выдуманной, - в фантастике. Но человек никуда не девается - без него нет литературы".