Дмитрий Валовой - Человечество - вчера, сегодня, завтра

Я знаю, о чем говорю. Я сам был экономическим убийцей».

Потребность в такой профессии возникла в середине прошлого века, когда после Второй мировой войны на волне национального освободительного движения была ликвидирована колониальная система, сотни стран получили политическую независимость и стали суверенными государствами. На пути беспредельного господства развитых государств и их монополии тогда возникли серьезные преграды, которые потребовали новых подходов и методов, маскирующих прежнее господства.

Первый решающий момент наступил в 1951 году, когда Иран восстал против британской нефтяной компании, эксплуатировавшей и природные ресурсы Ирана, и его жителей. Эта компания была предшественницей «Бритиш петролеум», сегодняшней «Би-пи». Тогда очень популярный, демократически избранный иранский премьер-министр Мохаммед Моссадык (журнал «Тайм» назвал его человеком года в 1951 году) национализировал нефтяную промышленность страны. Разъяренные англичане обратились за помощью к США. своему союзнику во Второй мировой войне. Однако оба государства опасались, что военные репрессии спровоцируют Советский Союз на действия от имени Ирана.

И тогда вместо морских пехотинцев Вашингтон послал агента ЦРУ Кермита Рузвельта (внука Теодора). Он великолепно выполнил свою задачу, расположив к себе людей как взятками, так и угрозами. Затем с его подачи они организовали уличные беспорядки и демонстрации, которые создавали впечатление, что Моссадык был непопулярным и неподходящим лидером. В конечном итоге Моссадык был побежден. Остаток жизни он провел иол домашним арестом. Проамерикански настроенный шах Мохаммед Реза стал единовластным диктатором. Кермит Рузвельт положил начало новой профессии, той самой, которая ныне расцвела пышным цветом розовых, оранжевых, тюльпановых и т. п. революций во многих странах.

Гамбит, разыгранный внуком Рузвельта, изменил ближневосточную историю и при этом вывел из употребления все старые стратегии построения империй. Он также совпал с началом экспериментов в «ограниченных неядерных военных действиях», которые в конечном итоге закончились унижением США в Корее и Вьетнаме. К 1968 году, когда я проходил собеседования в УНБ. стало ясно, что, если США хотят осуществить свою мечту о глобальной империи (как это виделось людям вроде президентов Джонсона и Никсона), им придется взять на вооружение стратегии, основанные на опыте Кермита Рузвельта в Иране. Это был единственный путь победить Советы без ядерной угрозы.

Однако существовала одна проблема. Кормит Рузвельт был сотрудником ЦРУ. Если бы его поймали, последствия были бы ужасны. Он организовал первую операцию США по смене правительства другой страны: ясно было, что за ней последуют другие. Важно было найти подход, при котором Вашингтон не был бы задействован напрямую.

Решение проблемы было найдено. Американские разведывательные организации. включая УНБ. подбирали потенциальных экономических убийц, которые потом входили в штат международных корпораций. Они никогда не состояли на зарплате у правительства, получая деньги в частном секторе. Поэтому, если бы их поймали, их грязные делишки списали бы на корпоративную жадность, но никак не на политику правительства. Кроме того, нанимавшие их корпорации, хотя и получали деньги налогоплательщиков от правительственных организаций и их многонациональных банковских партнеров, находились вне зоны контроля конгресса и пристального внимания общественности. Их защищает все возрастающее количество правовых инициатив, включая законодательство о торговой марке, международной торговле и свободе информации.

В итоге грязные проделки ЦРУ в Гватемале, Индонезии, Саудовской Аравии, Панаме, Чили и многих других странах «объяснялись жадностью корпораций», под флагом которых проводились мероприятия.

Свою карьеру я начинал в Корпусе мира, но до этого был принят и в УНБ, куда хотел вернуться по завершении миссии в Корпусе мира. Но тогда меня пригласили в штаб-квартиру известной корпорации Мейн, и я стал по их штату сотрудником, выполняющим функции экономического убийцы. Как мы работаем?

Изощренность нашей работы заставила бы устыдиться римских центурионов, испанских конкистадоров, европейских колонистов XVIII — XIX веков. Мы действуем умело: мы выучили уроки истории. Сегодня мы не держим в руках меч. Мы не носим латы и одежду, которая выделяла бы нас. В таких странах, как Эквадор, Нигерия и Индонезия мы одеваемся как местные учителя или владельцы магазинов. В Вашингтоне или Париже мы похожи на государственных чиновников или банкиров. Мы выглядим как обычные люди. Нас можно увидеть на строительных площадках и в обнищавших деревнях. Мы говорим об альтруизме, с помощью местных газет рассказываем о том, какие чудесные гуманитарные проекты мы осуществляем. На длинных столах в комнатах совещаний правительственных комитетов мы раскладываем свои таблицы с выводами и финансовыми расчетами, мы читаем лекции в Гарвардской школе бизнеса о чудесах макроэкономики. Мы открыты, мы подотчетны или представляем себя таковыми и так же воспринимаемся. Такова система. Мы редко обращаемся к каким-либо незаконным средствам, потому что сама система построена на хитрости, а система по определению легитимна.